— Лицо не знакомо. Ничего не говорит.
— Твой зять меня знал. — Он поднял все еще дымящуюся сигару, секунду-другую разглядывал ее. — Восемь лет назад твой помощник нанял меня убить Винсента. Уверен, твоя дочь этого не забыла. И не простила. Небось, до сих пор на тебя злится?
Только тут на лице Рохаса отразилось беспокойство.
— Мецгер? Ты, что ли?
— Он самый. Только что из ада.
Старик указал на дверь:
— У меня есть охранник. Кристобаль служит мне верой и правдой много лет. Многие пытались меня убить. Но Кристобаль их остановил.
— Я не боюсь Кристобаля.
— Издай хоть звук, и он напугает.
— Ну, если настаиваешь. — Мецгер прицелился в телевизор и выстрелил. Всадил пулю прямо в экран, тот вспыхнул, брызнули осколки стекла. Генерал обернулся к двери.
— Ну, видишь? Он ушел, — сказал Мецгер. — Это я попросил Донату навестить Кристобаля.
— Кто такая Доната?
— Шлюха, — улыбнулся Мецгер. — Но красивая шлюха. И лично я понимаю Кристобаля. Храбрость в сердце, преданность на уме, но когда видит красивую женщину, его поступками управляет другой орган.
Мецгер бросил сигару на колени Рохасу. Тот смахнул ее на пол. Чертыхаясь, осмотрел след от ожога на вялом старческом бедре.
Мецгер начал привязывать его к креслу.
— Я очень богат. — Рохас поднял на него грустные глаза — точь-в-точь, как у побитой собаки. — Сколько? За то, чтобы оставить меня в покое? Назови цену.
— Я уже назвал цену. И мне заплатили. И эти люди будут очень разочарованы, если я тебя не прикончу.
— Неважно, сколько они там заплатили. Я удвою эту сумму. Утрою.
— Сегодня ты заплатишь жизнью. Ничем больше.
— Не могу приветствовать такой подход, сеньор Мецгер.
— А я не могу тратить время на пытки. Хотя с удовольствием бы тобой занялся. Но у меня самолет. Должен вылететь в Соединенные Штаты, там у меня еще один заказ.
— И кто же он?
— Полагаю, вреда не будет, если скажу. Я все равно говорю с мертвецом. Меня наняли убить Джона Бринстона.
— Что, такая важная персона?
— Да, хотя он сам этого не понимает. Просто человек, который слишком много знает. А такие люди всегда опасны.
— Политик?
— Ученый.
— К чему убивать ученых? Они все равно ничего не значат, ничтожества, — усмехнулся Рохас. — И кто же Платит за убийство этого самого Бринстона?
— Один очень влиятельный человек. Называет себя Рыцарем.
Рохас сощурил один глаз:
— За мое убийство тебе тоже заплатил этот Рыцарь?
— Помнишь Веронику Пиньера? — спросил Мецгер, затянув последний узел. — Как-то давным-давно, одной чудесной чилийской ночью, ты избивал ее. Пытал током. Потом позвал ее сыновей, чтобы дети видели, как умирает мать.