— Вы, видимо, приятельница Эддисонов и Феллоузов? — поинтересовался он.
— А кто это?
— Те, кто организовали все это.
— Никогда о них не слышала. Я просто проходила мимо.
Ребекка невольно засмотрелась на танцевавшего неподалеку от нее молодого ямайца. Глядя на исключительно грациозные движения его длинных рук и ног, прищелкивающие продолговатые пальцы и ослепительно сверкающие белоснежные зубы, Ребекка искренне восхитилась такой удивительной красотой. „Чудо, — подумала она, поймав его взгляд и улыбнувшись в ответ, настоящее чудо!“
— Не так-то легко это танцевать, — заметил ее партнер. — Не пойти ли нам чего-нибудь выпить?
— Не сейчас, я пила уже днем, — ответила Ребекка, хотя подумала, что выпила бы сейчас с удовольствием. — Как, вы сказали, их фамилии? Они не будут возражать против того, чтобы я присоединилась?
— Нет-нет! Здесь все такие. Я и сам их почти не знаю. Это что-то вроде дня открытых дверей по случаю Рождества, пикник для всех желающих.
— Должно быть, они — очень гостеприимные люди.
— Как вас зовут? — спросил ее новый знакомый.
— Ребекка.
— У вас очень красивые глаза, Ребекка, — сказал он, придвигаясь поближе к ней.
„Ну вот, начинается", — подумала Ребекка.
— А вас как зовут?
— Морис. Морис Бенсон. Я поджидаю здесь женщину, проживающую на последнем этаже. Она меня выгнала.
— Неужели? — сказала Ребекка. Она не удивилась.
— Мне нравятся ваши ноги, — сказал Морис Бенсон.
— Неужели вам не жарко танцевать в этой куртке?
— Жаркая работенка, — согласился он. — Я просто задыхаюсь. Пойдемте, поищем что-нибудь выпить. Все, кому здесь хочется выпить, идут в дом. Вон, посмотрите, они тоже пошли, — кивнул он в сторону ямайцев.
— Ну, хорошо, — сказала Ребекка, и они проследовали в дом вслед за чернокожим красавцем, который со своими товарищами вошел в квартиру Тима Феллоуза, откуда несся оглушительный пьяный шум. — Вы выглядите в своей ужасной одежде как распаренный, — усмехнулась Ребекка. — Почему бы вам не снять ее? Наденете снова, когда поостынете. Советую вам это по привычке: я всегда обо всех забочусь, уж такой я человек.
Ответных слов Мориса Бенсона она не расслышала. Из квартиры Феллоузов раздались сбивчивые выкрики, звуки потасовки и топот ног.
— Спокойно, дядя, спокойно! — это кричал, судя по всему, ямаец. Его голос заглушали вопли Тима:
— Кто вас сюда звал? Кто впустил? Вон из моего дома! Вон! Вон! Лезьте обратно на пальмы в вашей Бонго-Бонго!
— Что, черт возьми, здесь происходит? — воскликнула потрясенная Ребекка, вытягивая шею, чтобы заглянуть в квартиру. Танцор, на которого бурно наседал распалившийся низкорослый мужчина (она решила, что он и есть хозяин), добродушно парировал беспорядочный град ударов суетливо сучившего кулаками коротышки и медленно пятился назад, к двери, наступая при этом на носки своих друзей, которые, явно не будучи столь же незлобивыми, как он, с определенной долей воинственности подталкивали его вперед, а не назад: