Неприлично подержанный «рено» («Вот оно, нынешнее отношение союзников. Теперь мы им до поры до времени не очень и нужны») миновал пустырь, груды рассыпавшихся кирпичей и камней. Остались позади огромный остов разбитой мечети и две крошечные мельницы, машущие крыльями. Врангель молча сидел рядом с шофером, чуть полуобернувшись к Кутепову, глядя без любопытства вперед, словно в одну точку, бесцветными колючими и страшными глазами. «Он все тот же, — с завистью подумал Кутепов. — Ничего ему не делается. Такой же высокий, тощий и прямой, — гордыня его не съедает и забот будто никаких... Никогда не был генералом, политик. И теперь далек от русской армии».
— К сожалению, я и теперь не имею права занять свое место здесь, с вами, во главе войск, — сказал Врангель резко и громко, точно угадав мысли командира корпуса. — Сейчас главное — быть дипломатом.
— Представляю ваши трудности, Петр Николаевич, — голос выдал Кутепова: фраза прозвучала чуть ли не издевательски. Он хотел поправиться, смягчить тон и добавил как можно почтительней: — Не извольте беспокоиться. В лагерях полный порядок, настроение бодрое. Войска готовы к выполнению любой боевой задачи.
Врангель посмотрел чуть удивленно. Сухо кивнул, отвернулся. И не сказал более ни слова — до встречи с почетным караулом. Роняя короткие слова, пожал руки встречавшим его начальникам дивизий я старшим офицерам. Обошел лагерь, заглянул в лазарет, осмотрел починочную мастерскую, сдержанно похвалил работающих на сооружении церкви. Солдаты делали аналой из ящиков, престол и жертвенник. Одеяла, набиваемые на рамы, готовились под иконостас. На них вешались иконы.
Из одеял же шились и облачения. Умелец резал деревянный напрестольный крест. Другой кромсал жесть консервных банок на лампады. Несколько человек под руководством седобородого волосатого священника в защитного цвета рясе с «Георгием» подбирали звонницу из рельсов и гильз крупнокалиберных снарядов. Врангель, подойдя, преклонил колено, и священник благословил его...
Затем главнокомандующий прибыл на место парада. Войска были построены «покоем». На правом фланге — пехота, в центре — артиллеристы, на левом крыле — конники. Оркестр бухнул Преображенский марш. Врангель, подтянувшись, приосанившись и от этого став еще выше, начал обход частей. Временами он останавливался, провозглашал: «Здорово, орлы!» — и, с видимым удовольствием выслушав дружное «ура-а-а!», перекатывающееся по рядам и все усиливающееся, двигался дальше, сопровождаемый отставшим на положенное расстояние Кутеповым. Командир корпуса тщетно гасил растущую неприязнь к Врангелю и острое недовольство собой, родившееся еще по пути в лагерь: не сказал бывшему правителю Юга России главного — армия накануне развала, необходимо крайнее напряжение всех сил.