– Лично я буду готовить салат со спаржей, сыром и кедровыми орешками.
– А я медальоны, фаршированные бри с апельсиновым соусом, – объявил Петрович.
– Харчо по-мегрельски! – хрипло сказала мама Соня.
– Солянка по-грузински! – парировал Петрович.
– Рыбный тартар! – демонически расхохоталась мама Соня.
Петрович и бровью не повел:
– Черное ризотто с морепродуктами!
– Клафути с вишней!
– Десерт «Любимая женщина»!
Коварная мама Соня нанесла последний удар:
– Имей в виду, оливье я тебе не доверю!
Такова была ее изощренная месть! От этого удара Петрович зашатался, но все же устоял: «Как скажешь, Соня!»
– Если надо – я готов поехать в магазин за продуктами! – обрадовался Егор.
– Пройдемте! – процедила мама Соня Петровичу, указывая в сторону кухни.
Провожая их взглядом, Аня прошептала:
– Надо бы вынести из кухни все острые и колющие предметы… Так… на всякий случай. Впрочем, теперь уже поздно.
* * *
Ксения придирчиво оглядела себя в зеркало – это платье обязывало выпрямить спину, гордо поднять голову и поверить в свою исключительность и красоту. Она выпрямилась, как струна – будем учиться! Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Увидев на экране высветившийся номер Кости, Ксения замерла. Костя, как очень уверенный в себе человек, звонил долго. «Наверное, хочет поздравить меня с Новым годом! – усмехнулась Ксения». Наконец телефон замолчал.
Она подошла к окну, выглянула в сад. Прошлый год уходил, до полуночи оставалось чуть больше часа. Обычно в Москве в это время, когда уже готов оливье, накрыт стол, она подходила к окну, чтобы остановить бег суетных мыслей хоть на мгновение и посмотреть, как падает снег. А сейчас за окном вместо снега – ночной сад с мерцающими фонарями. Вот странно! И где-то совсем рядом пальмы и море…
Дверь приоткрылась.
– Ксюша, пора спускаться в гостиную, – сказала Аня. – Ой, какое у тебя платье, отпад!
…В дверях гостиной она столкнулась с Петровичем, который подтвердил, что ей необычайно идет это платье, и церемонно поцеловал руку. Ему, конечно, уже давно указали на допущенную им оплошность, теперь он знал, что невеста Егора – Леля, но после той утренней сцены с цветами между ним и Ксенией установились какие-то особенные отношения, Петрович часто подбадривал ее улыбкой, взглядом и говорил искренние, небанальные комплименты.
Войдя в гостиную, Ксения обомлела – в центре празднично украшенного стола на огромном блюде красовалась живописная композиция немыслимой красоты, состоявшая из нежных лилий, прекрасных роз, великолепных орхидей, огненных маков. Оказалось, что это диво дивное соорудил Петрович. Ксения слышала раньше про кулинарный карвинг (искусство вырезания и гравировки на овощах и фруктах), но видеть это великолепие наяву ей до сих пор не доводилось. Рукотворное цветочное чудо вызвало у всех восхищение, лишь мама Соня пренебрежительно хмыкнула – мол, только и всего? На самом деле, нужно было сильно обижаться на Петровича, чтобы не оценить этот безусловный шедевр!