Убедившись в завершении маневра, адмирал доложил об этом на Землю, и Хоук приказал включить все радарные системы в космосе, используемые для мониторинга околопланетного пространства Солнечной системы.
Конечно, он понимал, что поиск угнанного Хорстом фрегата «Мао» может затянуться либо вообще ничего не дать. Особенно если Хорст включил режим «инкогнито». Но заявлению Ромашина, безоговорочно поверившего своему протеже Антону Грину-Калаеву, Хоук верил так же, как и сам Ромашин. Поэтому ни о какой ошибке речь не шла. Если молодой эфаналитик, обладавший немалым экстрасенсорным резервом, утверждал, что приговорённый к смерти беглец находится на Сатурне, значит, Хорст и в самом деле укрылся в глубинах атмосферы Сатурна.
Шквал распоряжений, команд, реплик, переговоров, сопровождавший суету периферийных ветвей Службы безопасности, Погранслужбы и сил чрезвычайного реагирования УАСС, улёгся.
Взбудораженная система защиты человечества перешла в режим ожидания, готовая отреагировать на любое внешнее воздействие, направленное на деструктурирование околосолнечного пространства.
В Управление заявился Артём Ромашин, собранный и деловитый.
Хоук, нависший над рабочим столом, на котором вспыхивали десятки световых нитей с распускающимися «бутонами» бланк-сообщений и фантомов личной связи, ткнул пальцем в стул.
Ромашин сел, разглядывая горы: видеопласт кабинета Хоука был настроен по-другому.
Начальник УВР заметил его взгляд, коснулся стола, и стены кабинета превратились в полупрозрачное стекло медового цвета.
Ромашин усмехнулся, позвонил Смехову:
– Вениамин, ты где?
– На борту «Тамбова».
– Антон с тобой?
– Нет.
– Вызови его, нам понадобится его помощь.
Изображение директора ФСБ растаяло.
Хоук оторвался от мерцающей свистопляски стола.
– Мы готовы к атаке. Но Хорст спокойно может уйти отсюда по «струне».
– Может, – согласился Ромашин.
– Что мы в состоянии предпринять? Кроме нанесения удара по фрегату?
– На его борту кроме Хорста находится физик Бегоевич.
– Предположительно.
– И другие люди.
– С очень небольшой вероятностью.
– Но исключить это мы не имеем права.
– Есть соображения?
– Нет, – признался Ромашин. – Если бы мы знали код финиш-камеры метро фрегата…
– Попытались бы взломать защиту и высадить десант. Но к сожалению, мы его не знаем, Хорст перекодировал линию.
– Тогда остаётся одно.
– «Нульхлоп»?
Ромашин отрицательно качнул головой, сказал тихо:
– Мы люди, Майкл, а не террористы без сердца и совести. Мы не имеем права действовать так же, как они, как Ульрих Хорст, как европарламентарии и прочие нелюди.