– Ты – ожившая Гестия[6], – выдохнул он.
– Намекаешь на весталок-девственниц?[7] Вообще-то они названы так по имени ее римского двойника – Весты. Держу пари, что ты вообразил себя Эросом[8]. Разве ты не жаждешь добраться до весталок?
– Нет. Я нахожу девственниц слишком пресными, на мой вкус.
Это было низко, и Пепе тут же пожалел о сказанном. Но в этом виноват ее острый, злой язык. Выше его сил не отвечать на постоянные колкости.
Кара сощурилась, задрала подбородок и прошла мимо него, захлопнув за собой дверь. На него повеяло ее духами.
– Значит, мы подходим друг другу лучше, чем я думала. На мой вкус, похотливые мужчины просто незрелы.
– Как ты собираешься представить меня своим друзьям? – спросила Кара, когда они уселись на заднем сиденье «мерседеса» с тонированными стеклами.
Они ехали по вечернему Парижу, город сверкал множеством огней и выглядел сказочно. Кара была зачарована.
– Как мою знакомую.
– Ты так представляешь всех своих любовниц?
– А я и не подозревал, что ты моя любовница, – как ни в чем не бывало ответил он, словно не было холодка после ее замечания о его незрелости.
– Ты можешь представлять меня как твою беременную партнершу на одну ночь. Что ждешь, когда она родит, чтобы ты смог сделать тест на отцовство и убедиться, что отец – ты.
Он промолчал, хотя она не могла не заметить, как напряглись у него мышцы под модным смокингом.
– И где же этот прием? – спросила Кара.
– На Монмартре.
И тут же перед ними засияли огни холма Монмартра, с белой базиликой Сакре-Кёр наверху. Они въехали в шумное многолюдье этого района, и Кара прижала лицо к окну, чтобы получше разглядеть красоты архитектуры, гуляющих туристов и беззаботных жителей.
– Не тошнит? – спросил Пепе.
– Пока что нет, – отрезала она.
– Это хорошо.
Она взглянула на него – в руке он держал на весу бумажный пакет. Сама того не желая, она засмеялась.
Он придвинулся к ней и указал в окно:
– За теми садами музей. Считается самым старым домом на Монмартре.
– Там жил Ренуар? – спросила Кара, чувствуя, как его бедро прижимается к ней.
– Не совсем. Он недолго жил в доме позади. Но там жил Морис Утрилло[9].
Пока они ехали по мощенным булыжником улицам, Пепе указывал ей на другие интересные места, его слова вдыхали жизнь в старинные здания. Ей было особенно интересно, что это связано со временем импрессионистов. Пепе так много знал о Монмартре, так занимательно рассказывал, а слушать глубокий сицилийский выговор – это все равно что слушать музыку.
Кара даже расстроилась, когда водитель остановил машину на узкой улочке, по обеим сторонам которой тянулись белые пятиэтажные дома, кафе и магазины. Она с удовольствием покаталась бы еще.