Но без баланса, который он получил бы благодаря связи, Данте бы сошел с ума, такова судьба всех несвязанных Создателей. И обезумев, он мог бы разрушить мир.
Ты не сможешь сдержать его сам, Брат.
Люсьен свернул от заснеженного города, направляясь вверх, крыльями рассекая небо. Он повернул на запад. Черная ария Данте задрожала. И пропала. Люсьен подозревал, что его дитя влил последние силы в эту песню.
Время играть. Время превратить шепот в слова, а слухи в факты. Время ответить на молитву Женевьевы. Время пришло. Он справится с последствиями, когда они будут.
Я уничтожу мир за моего сына.
Хлопая крыльями, Люсьен завис в сером небе, снег таял на нагретой коже. Его тело излучало синий свет. Он сверкал, как звезда. Рассвет слабел. Увядая. Звезды снова зажглись в возобновляющихся сумерках.
Вестник ночи.
Люсьен запел свою песнь ночи, сердце билось в такт, переплетая музыку вокруг воспоминаний о песни хаоса Данте — блестящей и чистой — изменяя его арию в дуэт хаоса и порядка. Она зазвенела четко и ясно сквозь возвращающуюся ночь.
Падший в Данте ответит.
Ответит каждый Падший в диапазоне песни. Так же, как они бы ответили на Песнь Создателя Данте. Короткую, пожалуй, такую не слышал никто из Падших. Короткая, истинная, но могущественная.
И тогда начнется гонка.
* * *
Извращенец сидел на Данте, весом перекрывая воздух. Нож мерцал в правой руке Элроя. Ярость исказила его лицо. От него воняло табаком, потом и горькой похотью.
Наркотики все еще текли по венам Данте, и его мысли угасли, ушли, как вода во время отлива. Тело гудело, готовое взлететь, но наручники и вес Извращенца держали его на забрызганном кровью надувном матраце.
— Назови имя того, кого ты любишь.
Данте встретил сощуренный взгляд Элроя.
— Нет.
Лицо Хэзер, раскрасневшееся и прекрасное, вспыхнуло в его сознании. Ломаное изображение Хлои появилось перед глазами, затем исчезло, умерло. Образ бледного лица Джея и потухших глаз мелькнул следом.
— Она моя!
Элрой выделил слова с помощью ножа, нанося удары по Данте снова и снова, и снова. Избитый. Порезанный. Боль кружилась в нем, разрывая на части. Поглощая. Он задыхался в крови. Погружался в нее. Она пузырилась в легких, текла из носа, лилась из живота. Вспыхнул белый свет, мигая на границе видимости. Зажмурившись, Данте отвернулся. Боль разорвала его сознание.
Сдайся или используй ее, черт подери.
В воздухе витал аромат крови и кислого пота Извращенца. Его мысли эхом отозвались в уме Данте, словно ментальные ножи: «Трахал ли Данте Хэзер? Пил ли ее кровь? Просила ли она больше?»
Сдайся или используй ее, черт подери.