Пошатываясь, она стоит на краю шоссе, выставив большой палец и всматриваясь в темноту. Машина не заводилась, и ее пришлось оставить на парковке закусочной. Но ей действительно нужно вернуться домой. Она только зашла пропустить пару бокалов после всех дел. Дети на тренировке по футболу или на уроке игры на гитаре, или в лагере бойскаутов, и оставалось немного времени на саму себя.
Следующее, что она помнит, — темно, на небе луна. Новые друзья пытаются уговорить ее остаться, на мгновение она задумывается об этом. Но, вырвавшись из рук умоляющих друзей, сбегает в холодную октябрьскую ночь. Не может найти свой мобильник. Может, она забыла его на работе? В баре?
Оставив машину, она решает добраться до дома на попутке. Вдруг оступается, и ее каблук цепляется за неровный край асфальта. Хихикает. Хорошо, что она не за рулем. Очко в ее пользу. Облизав кончик пальца, она проводит воображаемую единицу в воздухе. Сняв обувь, осматривает каблук.
Свет фар разрезает ночь. Она обращает на себя внимание, держа туфлю вместо большого пальца, перенося свой вес на одну ногу и улыбаясь. Машина останавливается, под шинами хрустит гравий, из глушителя вылетает струйка выхлопа, горячий запах бензина наполняет воздух.
Шатаясь, она пытается надеть обувь, но, отпрыгнув на одной ноге, оказывается на заднице. Откидывает голову назад и смеется. Хорошо, что она не идет сейчас по прямой линии для копов. Еще одно очко в ее пользу. Нарисовав вторую воображаемую единицу в воздухе, она стягивает другую туфлю и поднимается на ноги, немного спотыкаясь. Стряхивает грязь с попы, когда водительская дверь открывается.
Мужчина выскальзывает из урчащего автомобиля. Что-то сверкает в его руке.
Данте стоял в дверном проеме, упираясь руками в косяки. Уоллес — Хэзер — спала, сгорбившись в мягком кресле, ее голова была повернута влево. Рыжие волосы лежали на щеке, обрамляя приоткрытые губы. Дыхание было медленным и легким. Свет свечи мерцал оранжевым и золотым на ее лице.
«Красивая, — подумал он. — Легко забыть, что она коп».
Он бесшумно вошел босиком в комнату. Взял сложенное одеяло со спинки пустого дивана и, встряхнув его, укрыл ее. Его браслеты звякнули друг об друга при движении, но она не пошевелилась.
Данте сел, скрестив ноги, возле кресла. Она встала на его сторону перед другими копами. Даже остановила шестерку с оружием.
«Почему она поддержала меня? Что это дает?»
Он вдохнул ее свежий аромат дождя, учуял намек на сирень и шалфей. Он слушал глубокий спокойный ритм ее сердца.
Спящая, она выглядела еще моложе, чем на двадцать восемь или даже тридцать лет, которые он ей дал. Свернувшаяся и теплая, она была не копом или агентом ФБР, а скорее женщиной с сердцем; женщиной со стальным стержнем. Женщиной — до сих пор верной своему слову.