Бедная матушка Венцеслава! Скоро, очень скоро настанет мгновение, когда ты обретешь вечный покой. Снова ангел смерти кружит над нашим домом, чтобы начертать на двери свой знак. Ты будешь спать, матушка, под зеленым дерном, а над могилой твоей будет шуметь жизнь, вечная и в то же время преходящая. Душа твоя затрепетала в хвором теле и угасла, словно огонек свечи на сквозняке меж дверей.
У твоего ложа на коленях стоят сиротки. Пересчитываю по головам и вижу, как их много. У Людвика губы вздрагивают от сдерживаемых рыданий. Его преподобие отец Бенедикт, поспешивший сюда из своего прихода, чтобы даровать умирающей последнее утешение, читает заупокойные молитвы. Бланка припала к моей груди, ее слезы щекочут мне шею. Геленка с Кларой держатся за руки, их глаза широко, удивленно раскрыты. Обер-лейтенант Леопольд пытается противиться скорби, дабы она не завладела его мужественным сердцем. Губерт и Войтех утирают слезы ребром ладони, меня так и подмывает напомнить им: «Разве у вас нет носовых платков?», но слова застревают в горле. И только маленький Ярослав что-то бормочет в блаженном неведении, словно шмель, усевшийся на пушистую головку клевера. Папенька Башта, скрестив руки, застыл у изголовья постели, его единственный непокорный локон падает на лоб. Я замечаю, что он даже чуточку рисуется своей скорбью, находя ее поэтичной.
Похороны матушки Венцеславы были великолепны. Главная заслуга в этом принадлежала барышне Красаве, воспользовавшейся случаем, чтобы продемонстрировать свое усердие. Она подняла на ноги весь город. Благодаря ее стараниям в похоронной церемонии приняли участие все общественные корпорации и союзы. Она сама определила порядок процессии, во главе которой, сразу за крестом, в парадной форме маршировал взвод ополченцев, за ними — пожарная команда, далее следовали «Читательский клуб», «Кружок ревнителей красоты», ремесленники с цеховыми гербами, союз феминисток, дамы и барышни из христианского общества девы Марии. Прочие содружества и объединения прислали депутации своих представителей. Вокруг катафалка со шпагами наголо шел почетный эскорт из членов «Сокола». Процессия пестрела красочными хоругвями и перевязями. В местном еженедельнике было напечатано стихотворение Красавы Цимрганзловой-Погорской «Ее памяти», которое многим понравилось звучностью рифм и благородством чувств.
Правда, все были удивлены, что за гробом, рядом с папенькой Ярославом в глубокой печали шла матушка Красава. Ее лицо было скрыто густой черной вуалью. Одной рукой она вела папеньку, другой — придерживала шлейф. Она же первая, сразу вслед за папенькой, бросила на гроб горсть земли, точно нас, сироток, тут и вовсе не было.