- Я ничего не помню. Знак вижу в первый раз.
Сияние исчезло, стало легче дышать. Рыж прикрыл глаза, скрывая от наставника злобный блеск. Сейчас ему нечем ответить, но время придёт... Гость рухнул в кресло, его лицо осунулось и пару сдвигов выглядело постаревшим, потом всё вернулось к нормальному состоянию. Воин уловил мимолётное выражение странной решимости на лице Отца.
- Верю тебе, Рыж. Прости, но я должен был убедиться.
Мужчина в мыслях опешил, но ничем не показал, как потрясён первым за время их знакомства извинением наставника. Возможно, это удачный повод что-то выпытать.
- Никол, а где ребята, Ника? Я их не чувствую. Зачем было блокировать? Это из-за ранений? Что с ними?
- Рыж... - начал он, отводя глаза, - Мля, я не знаю, как... - наставник снова запнулся.
Во взгляде воина появилась несвойственная ему растерянность. Ужасная мысль всё-таки пробила себе дорогу в сознание воина. Если он так пострадал, как рассказал ему Отец, то что с остальными? Ведь он-то был далеко от места взрыва. Грудь сдавило, воздух вокруг сгустился, затвердел, с большим трудом проталкивался в лёгкие, не давая нормально вдохнуть.
- Нет, нет!
В памяти калейдоскопом замелькали картинки: прощальный взгляд Ники, стрекотание сквирки, странно неподвижные разумные в хижине, острое ощущение смертельной опасности, попытка остановить побратимов. Его не слышат. Ника проскальзывает в открывающуюся дверь. Он несётся вниз по склону, чтобы остановить, предотвратить, защитить. Взрыв, удар. Его тело разлетается вместе с брёвнами из стен дома безумной болью.
- Не-е-ет! Не-е-ет!!!
Рыж взревел смертельно раненым зверем, сорвался с кровати. Никол схватил его в охапку, попытался зафиксировать на полу. Справиться с обезумевшим воином в одиночку невозможно, но на помощь уже примчались охранники, целитель и сиделка. Придавили, выкрутили руки, в окаменевшую мышцу хрипящего Рыжа вонзилась игла инъектора. Последнее, что слышит погружающийся в спасительную темноту воин, это укоризненный голос целителя:
- Ну, что же вы, минейр Николик! Я же предупреждал, аккуратнее надо!
***
Холодно. Он замерзал, медленно покрываясь непробиваемой коркой льда. Сверкающего, переливающегося всеми цветами радуги под равнодушными лучами Интисоль. Прекрасный в своём великолепии и полностью безучастный к боли, радости, удовольствию, жизни и смерти. Внутри воцарилась непостижимая пустота, чувства и желания замерли в вечном безмолвии. А где-то в глубине под невообразимой толщиной льда зрела ярость. Бездонная пропасть, заполненная кипящей лавой. И только ледяной панцирь сковывал её, не позволял прорваться наружу, чтобы выжечь этот поганый мир ко всем богам. Рыж пришёл в себя незадолго до рассвета. Лежал в темноте и слушал ледяное безмолвие, поселившееся в душе. Без боли, страданий и мук. Только почему же так холодно?! Они пришли к нему, когда небо шевельнулось от наступающего рассвета. Пять мягко светящихся фигур зависли напротив кровати. Рыж рванулся с кровати, протягивая руки к самым близким ему существам на Ларринте. Они легко отстранились, отрицательно качнули головами. Воин задохнулся от боли в пустой груди. Разве заледеневшая душа может ТАК болеть? Он вперил взгляд в полупрозрачные фигуры, стараясь впитать ускользающие образы в память.