Бобровский не возражал – важно надуваться он не собирался – чай, не первомайский красный шарик. Он бы, и правда, обрядил своих бойцов еще и в каски – для смеха, но командир запретил, резонно заявив, что оперетты и даже – цирка у нас и так хватает – пусть хоть раз все будет по-военному.
Наконец, лихо погрузившись в утлую шлюпку-четверку, «добровольцы» на веслах, чтобы, значит, скрытно и малошумно, пошли к назначенной точке. Это было не далеко, и через четверть часа шлюпка с шуршанием ткнулась в песчаную отмель в маленькой бухточке среди серых острозубых скал, куда Бобровский ловко проскочил. Выскочив из шлюпки прямо в воду, моряки мигом втянули ее вверх по отмели – на всякий случай, а Егоркин еще и надежно закрепил баковый конец за солидный камень.
– Тихо! Не шуметь! Зарядить оружие, поставить на предохранитель! Богомазов! Свиркин! Вперед на десять шагов! Там залечь, осмотреться, прикрывать высадку! – привычно командовал Палыч, когда-то служивший в Сателлите, в «морпехе». Сейчас все это вспомнилось на «автомате». Навыки на уровне рефлексов – вспомнились требования начальника разведки полка. Мудрый был мужик – хотя и вряд ли знал психологию. Но может и знал – только не подозревал – что именно это и есть – психология!
Матрос Медынский среди скал, выше линии прилива, вдруг обнаружил резиновую шлюпку, еще влажную, и… акваланг с желтыми баллонами. Правда, все надписи были на родном русском языке.
– Маскируются, гады! – понимающе прошипел Богомазов с благородным гневом в голосе.
– За мной – наверх марш! – скомандовал Бобровский и достал пистолет из морской кобуры на ремешках. Такая вещь очень эффектна, и что-то в ней есть – когда на палубе или в городе. Но вот лазать среди скал… Из под ног моряков выскальзывали камни и с шумом сыпались вниз. Палыч морщился и шепотом ругал растяп и неумех, на чем свет стоит.
Егоркин пошел замыкающим, внимательно осматриваясь по сторонам, выискивая следы. Он еще раньше заметил следы, как минимум, трех человек в спортивной обуви, причем – судя по размеру ноги и расстоянию между следами – одна из них женщина маленького роста.
«Ух, ты! – сам себе удивился Палыч-Сан, – еще что-то помню! Да, вбили в нас все это крепко, на совесть учили командиры. Как будто для войны… как будто, но не случилось – повезло!» Да, верно – руки и ноги, и даже голова (О-о-о!) делали всё сами – вот выучка. Как-то раз на охоте Егоркин упал со склона. Прокувыркался он метров двадцать – и кроме ссадин – ничего. Другого бы по запчастям собирали в главном госпитале… а тут, рефлексы, выучка! Вот вам русская военная школа!