— Катится лавина! — сказал он озябшей Вике, когда незнакомец ушел. — Только что на запасных путях железнодорожного вокзала обнаружен труп Владимира Всяких — Духа, вашего киллера.
— И при нем куча денег, полученных за убийство Малиновского? — предположила Вика.
— Ну, что вы! Конечно, денег нет. Сидит он в отцепленном вагоне, как человек рассеянный, а в сумке у него только грязное полотенце и лапша “Доширак”. Удар ножом в сердце. Свои убрали. Не исключено, что кто-то из троих богатырей. Завтра в морге вы должны опознать труп.
Викины замерзшие ноги в сапогах за колено мигом онемели и стояли где-то далеко под столом совсем отдельные и чужие. Зато бутерброды с колбасой содрогнулись внутри организма и двинулись вспять.
— Да не волнуйтесь вы так! — безмятежно сказал Пролежнев. — Это довольно неприятно будет, но недолго. А сегодня я вас больше мучить не буду, только протокол подпишите. Да прочитайте сначала!
Вика водила глазами по строчкам, но никак не могла понять, что и на каком языке там написано. Черный киллер с белым лицом и бледными глазами всплыл в ее памяти таким страшным, будто и тогда, у Сумасшедшего дома, бежал он уже мертвый — бесшумный, ничего не видящий, неуловимый. Вике казалось теперь, что и с пивом из “Эльдорадо” он шел несколько поверх земли, не касаясь земли, не отбрасывая тени и не оставляя следов в вязкой грязи. “Тятя, тятя, в наши сети”…
— Вы что-то сказали? — вскинул голову Пролежнев. — Что-то не так?.. Нет? Ну, тогда подпишите.
Вика дрожащей рукой стала выводить свою фамилию и с ужасом увидела, что получилось совсем не то, что она хотела: под протоколом неизвестно почему вальяжно легли три параллельные прямые с мелким колечком наверху. Это была точь-в-точь подпись таинственного люксмбуржца Иванова! Чтоб хоть как-то поправить дело, Вика воровато пририсовала к люксембуржскому колечку еще одно: пусть хотя бы думают, что это буква “В”.
— Вот и отлично, — похвалил ее Пролежнев. — Можете идти, Царева Виктория Сергеевна. Завтра с утречка и встретимся. Я сам позвоню вашему начальнику, этому… такая фамилия нескромная, греческая… он еще дал мне визитку…
— Смоковнику? Вряд ли ваш звонок поможет. В “Грунде” не любят происшествий такого рода. Теперь меня вышибут. Я бросаю тень на фирму.
— Почему это? Юридических оснований для вашего преследования нет ни малейших. Боритесь! Вы не этого обходительного юноши бояться должны, а тех, у кого не столь хорошие манеры. Вы не могли бы провести сегодняшнюю ночь вне дома?
— На что вы намекаете?
— На то, что люди Очкастого уже сообразили, кто им так подгадил: люди Дунина, конечно, поделились информацией. Бандиты пока понятия не имеют, откуда вам все известно, но меры уже принимают — Духа убрали. Богатыри в бегах. Не исключено, что сейчас они ищут вас. Навести справки в “Грунде” помощникам высокочтимого Дунина несложно — адрес и прочее. Они попытаются разыскать вас, выяснить, на кого вы работаете, и убрать.