Вика быстро нацарапала записку для Гузынина. Может, ему и понравится вывоз Антона в санаторий — тем лучше! Будет знать, как подбрасывать ребенка малознакомым людям. Бабушка Шемшуриных приняла записку и охотно рассталась с Антоном: этот ребенок проявил слишком жадный интерес ко всевозможным хрупким и бьющимся предметам, украшавшим быт семьи.
— Ничего не могу сказать, мальчик очень спокойный, но пока он у меня сидит, я места себе не нахожу, — призналась бабушка Шемшуриных. — Пепельница, которую он разбил, такая была хорошая, больше тридцати лет стояла. Подсвечник со слонами, хоть и не так давно купленный, тоже отличный был. Про подсвечник мы не сразу и узнали: мальчик ваш его кокнул, когда я отвернулась, да так ловко снова сложил, что поломку мы тогда только заметили, когда стали собираться к Игруновым. Думали, что бы им подарить, и решили этот подсвечник, а он возьми и развались прямо у дочери в руках на девять кусков. Тут Кристинка призналась, что подсвечник мальчик ваш грохнул. И ведь отец его человек такой серьезный, в летах, а ребенок вышел пакостливый. В мать, наверное?
— Точно, в мать! — подтвердила Вика.
— И сколько же этот, в очках, вам за мальчика платит? И как? За час или сразу за вечер? Говорят, это сейчас выгодное дело, особенно женщины с языком хорошо зарабатывают. Конечно, состоятельные люди могут такое себе позволить — гувернантка и присмотрит, и языку английскому тут же выучит, прямо как у Тургенева описано, в “Муму”, кажется.
— Нет, что вы! — замахала руками Вика. — Я не нанималась учить этого мальчика! Так, дружеская услуга…
— Ах, боже мой, понимаю! Его мать, наверное, больна? И что у нее такое?
— Какой-то сдвиг на почве секса.
Бабушка Шемшуриных испуганно вздрогнула и побежала вручить Антону, уже одетому и выдворенному на лестницу, его неизбежный пакет чесночных чипсов.
— Как ты можешь, Антон, есть такую гадость? — поморщилась Вика, тоже выходя на лестничную площадку и направляясь к своей квартире. К ее удивлению, Антон не стал спорить:
— Да, не особенно вкусно. Зато на пакете сбоку бэтмен нарисован — вот видите, здесь, в уголке. Маленький такой, с рожками.
— И стоит из-за этих рожек давиться всякой мурой?
— Конечно, стоит, — убежденно ответил Антон. Он повернулся к бабушке Шемшуриных:
— До свидания, Евгения Станиславовна.
— Ты зачем у этой бабушки разные ценные вещи бьешь? — строго спросила Вика юного Гузынина, когда отпирала дверь собственной квартиры.
— Я не нарочно! Просто вещи очень скользкие.
— А берешь зачем?
— Мне скучно с девчонками. Они глупые.