— Еще одна шутка?
Феликс расхохотался.
— Я не очень гожусь для этого. — Он смеялся напряженно.
— Годишься для чего?
— Неважно, — он перестал смеяться. — На самом деле я здесь тайно, чтобы встретиться кое с кем. И Хьюберт Виндеатт-Уайт в том числе. Помнишь его?
— Да.
— Он кто-то в разведке, в морской, насколько я понял.
— Я думала, что он журналист.
— На войне все смешано.
— Я этого не знала.
Феликс улыбнулся.
— Ты предлагала мне чаю, но я бы больше всего хотел принять ванну. Там, где я остановился, горячей воды нет.
— Конечно, ты примешь ванну. Когда у тебя встреча с этими людьми? — Она не назвала имени Хьюберта.
— Могу я остаться здесь на ночь? Было бы чудесно побыть здесь, чтобы никто не знал, где я, и почувствовать себя так свободно. — Она вспомнила его легкий акцент.
— Да, оставайся.
— Тогда ведь я смогу принять ванну еще раз, утром. — Она и не знала, что он такой любитель помыться, а что вообще-то она о нем знала? Она положит его в спальне мистера и миссис Феллоуз, после этого отнесет белье в прачечную и не станет им рассказывать, кто у нее был в гостях.
— Я приготовлю тебе постель, — сказала Флора, — и после ванны ты поешь. Хочешь омлет? Любишь омлет?
— Из настоящих яиц? — спросил он.
— И салат. Я все привезла из деревни.
— Здесь есть телефон? — осмотрелся Феликс.
— Отключен на время.
— Жаль, — он улыбнулся. Она забыла, какие у него зубы. — Ну и как насчет ванны?
— Я дам тебе полотенце, потом поедим на кухне, этот дом как бы в отставке на время войны.
— Какая роскошь — уйти в отставку, как здорово! — Он подчеркнул слово „здорово“.
— Снова шутка? — Она почувствовала, что не стоит больше спрашивать. Он пошел за ней в ванную. — Когда будешь готов, я подам ужин, — сказала она.
Уже в дверях Флора услышала:
— Меня заставили сюда приехать, потому что я знаком с Хьюбертом. Как он?
— Я не видела его несколько лет.
— Я не должен был упоминать его имени. Но в этом смысле я безнадежен. Ну ладно, неважно. Так хорошо поговорить с тобой. Ну а теперь — ванна. О как хорошо, и соль для ванны! — Он говорил насмешливо, чего раньше Флора не замечала. А что она вообще знала о нем?
Потом, за ужином, Феликс сказал:
— Так приятно с тобой говорить, не осторожничать. Я устал от этой осторожности. — Потом добавил: — Мне кажется, ты сама образец осторожности. Моя жена — нет. И я не могу ей ничего рассказать. Я только иногда сплю с ней. Похоже на правду?
— Не слишком.
— Это только кто-то вроде тебя может обидеться, если назвать его осторожным. — (Как он узнал, что она обиделась?) — Я помню твое маленькое скрытное личико во Франции. — И Ирена Тарасова такая же. Я обычно болтал с ней. Там были секреты, но другие.