…Он решил не спать в эту ночь и ждать тех изменений, которые заметил за день до этого. Как только он почувствует дрожание пола или движение воздушной струи из таинственной двери, он станет кричать и звать на помощь. Кто‑нибудь может оказаться рядом и услышать его, и может быть этот кто‑то почувствует жалость к нему. Даже если не почувствует, то, может быть, скажет, сколь справедливы его опасения, действительно ли его судьба так ужасна, как он нарисовал ее. Любой ответ будет лучше повисшей над ним неизвестности.
Наступила ночь, и пришло время, когда Вивенцио рассчитывал заметить то, что так потрясло его раньше. Затаив дыхание, он замер на месте. Однако, простояв так некоторое время, он решил, что лучше почувствует загадочное движение, если вытянется на железном полу.
Он улегся, и прошло совсем немного времени, когда — да, в этом он был уверен! — пол тронулся под ним! Тотчас же. он вскочил на ноги и громко закричал, слезы душили его. Он перестал кричать — пол замер и не двигался больше. В этот раз он не ощутил холодного дуновения; все стихло, и никто не ответил ему. Рыдая, он опустился на железный пол.
Еще одно утро забрезжило в темнице несчастного узника, и гибельная судьба предстала его взору. Два окна! Два дня — и все будет кончено! Свежая вода и новая пища! К нему опять приходили, и тщетно он пытался это заметить. Но, Боже! Какой ужасный ответ принес его молитвам день! Потолок темницы находился теперь всего в нескольких футах от его головы. Стены по обе стороны от окон сблизились настолько, что шести шагов оказалось достаточно, чтобы перейти от одной к другой. Вивенцио задрожал, обходя и осматривая свое узилище.
Рыдания больше не облегчали душу. Скрестив на груди руки, сжав челюсти, с красными от недосыпания глазами он несколько часов молча вымеривал шагами оставшееся ему пространство. Внезапно он перестал шагать и впился глазами в участок стены, приходившийся над его железным ложем. Там проступала надпись! Надпись, сделанная рукой человека! Он бросился к стене, но кровь застыла у него в жилах, когда он начал читать:
«Я, Людовико Сфорца, прельстившись золотом принца Толфи, трудился три года, создавая сей дьявольский триумф моего искусства. Когда работа была завершена, вероломный Толфи, более дьявол, чем человек, однажды утром привел меня сюда, чтобы, так он сказал, посмотреть на работу. Он бросил меня в машину и обрек стать первою жертвой пагубного творения. Иначе, сказал он, я мог бы раскрыть тайну или повторить свое гениальное произведение. Быть может, Господь смилуется над ним, как смилуется он надо мной, служившим столь кощунственной затее! Несчастный, кто бы ты ни был, читающий эти строки, пади на колени и молись, как молился я, ибо только Его всепрощение, Его милость могут поддержать тебя, дабы достойно встретить месть вооруженного страшным орудием Толфи. Через несколько часов стены раздавят тебя, как раздавят они своего проклятого создателя».