– Сумею ли?
– Сумеешь, сумеешь, не сомневайся.
– Никита Иваныч, с Вашего позволения дозволите мне сестру двоюродную посетить?
– Родственное дело – первейшая обязанность, – старик достал из кармана серебряный рубль, – не с пустыми же руками, вот тебе, – и протянул монету Богрову.
– Век не забуду, доброту Вашу.
– Иван Дмитриевич, там посыльный, – в открытой двери стояла жена, – в праздник и то покоя нет, – повернулась, показывая всем видом, что недовольна.
Помощник, теребя фуражку в руках, словно на цыпочках вошел в комнату.
Путилин, сидевший нога за ногу в кресле, оторвал взгляд от газеты.
– На Большом Петербургской купца зверски убили, – скороговоркой произнёс помощник.
Иван Дмитриевич, не говоря ни слова, медленно сложил газету и пошел в прихожую.
У входной двери толпились любопытствующие. Не каждый день богатых купцов жизни лишают, а здесь старика непьющего, помогающего обездоленным то копейкой, то едою, то платьем носильным.
Старик лежал поперек двери в большой луже крови, голова почти отделена от тела и держалась на широком лоскуте кожи. Застывшие удивленные глаза взирали на вошедших.
– Здесь кто—либо ходил? – не приветствуя сослуживцев, произнёс Путилин, склонившись над трупом.
– Нет, – ответил квартальный, – только Анастасия Попова, нашедшая убиенного и вызвавшая меня сюда.
– Хорошо, а где она?
– На кухне.
Орудие убийства лежало в стороне, это был топор с широким лезвием, оно почернело от заскорузлой крови, на деревянной части виднелись кровавые отпечатки.
– Протокол составили?
– Да, Иван Дмитриевич.
– Хорошо, – Путилин прошел по комнате. Что—то ему в ней было не так, но что он не мог уловить. Подошел к орудию убийства и поднял с пола, судя по отпечатку, рука большая, как лопата. Убийца наступил на кровь и оставил несколько следов. Сапоги изношенные с подковками. на правой щеке старика след от острого предмета, правый висок пробит, скорее обухом топора и последний удар нанесен был, когда хозяин дома уже упал на пол.
Иван Дмитриевич подозвал помощника и приказал зарисовать след, сам же направился в кухню. Там на стуле, положив непослушные руки на колени, сидела кухарка. Глаза просохли, она успокоилась, хотя иногда тяжело вздыхала и тогда открытым ртом набирала воздух, на мгновение замирала и едва слышно выдыхала, словно боялась потревожить спящего хозяина.
– Добрый день, – поздоровался начальник сыскной полиции.
Женщина посмотрела мутными глазами и едва что—то прошептала.
– Анастасия, как по батюшке?
– Никифоровна, – выдавила из себя кухарка.
Путилин снял шляпу и протер пальцем правой руки глаз.