С прошлого ноября распоряжением градоначальника было установлено, чтобы в отделении находился по неприсутственным дням и в ночные часы дежурный чиновник, ведь преступники не соблюдают праздничных дней. Иван Дмитриевич с неохотой согласился, против начальствующих приказов нет иных методов, как исполнение. В сыскную полицию итак присылали даже незначительные дела. Как говорится в Российском государстве – с глаз долой, из сердца вон – вот и стремились некоторые нерадивые полицейские чины на участках и в частях избавится от груза, что приносят преступники всех мастей.
Теперь вот это свалившееся дело о восьми убиенных. Утром доклад ляжет на стол Государю, который уже с шести часов утра приступает к рассмотрению дел. Днём поступит распоряжение о пристальном внимании к столь ужасному преступлению Александра II, а значит, министр и начальники департаментов изволят изводить придирками и подстёгиваниями, словно розыск – это запряжённая лошадь. Чем больше стегаешь, тем быстрее найдется злодей.
Давно такого не было в столице, чтобы детей, как скот на бойне, жизни лишить и в рядок уложить, словно нет у убийцы ничего святого.
– Михал Силантич, – произнёс дежурный чиновник, наливая в стакан ароматный чай, – не желаешь после морозца?
– Не откажусь, – Жуков присел на стул.
– Что такой хмурый? Случилось что?
– Да, – на губах Михаила появилась вымученная улыбка, и он достал из—за пазухи дубинку и положил на стол.
– Новое оружие себе приобрёл?
– Кабы так, – глаза Жукова на миг загорелись, – не сносить мне головы, если бы эта вещица не пожелала познакомиться с нею, – и он ощупал затылок, словно хотел убедиться, что он в целости и сохранности.
– Неужели снова история приключилась?
– Вот по заданию Ивана Дмитриевича, – и Михаил начал в подробностях рассказывать о происшествии на Обводном. В конце похлопал рукою по железной голове дубинки, – вот так и было.
– Везучий ты, Миша.
– Везучий, – передразнил Жуков, – голова цела да вот в спине, словно кол сидит.
– Пройдёт, – засмеялся чиновник, – главное – шапку есть на чем носить.
– И то, правда, – раздался голос от двери. Там стоял Иван Дмитриевич. Видимо давно слушал рассказ младшего помощника.
«Не придётся повторять», – мелькнуло у Жукова.
Путилин странно смотрел на Михаила то ли с осуждением, то, имея намерение отругать. Но только покачал головой.
– Налейте и мне горячего, – Иван Дмитриевич потёр руки, – однако зима не собирается отступать.
– Так февраль же, – дежурный чиновник налил в стакан из чайника заварку, а потом из самовара горячую воду.
Михаил пододвинул ближе к присевшему за стол Ивану Дмитриевичу блюдце с колотым на маленькие кусочки белоснежным сахаром.