– Иван Дмитрич…
– Я, Иван Дмитрич, уже сорок с лишком лет.
– Иван Дмитрич, этого злодея мы не упустим.
– Я уповаю только на сие обстоятельство, убийца найден, – и добавил, – хотя подступиться к нему не можем, словно малые дети ходим вокруг да около.
– Иван Дмитрич, – серьёзный вид Соловьёва говорил о решительности в поимке преступника, – мне нужны три агента, чтобы Синельников был под нашим наблюдением и днём, и ночью.
Путилин задумался.
– Нет, Иван Иваныч, к сожалению. Я могу в ваше распоряжение дать двоих агентов, но никак не трёх. Слишком много дел.
– Постараюсь не упустить ни единого шага Тимофея Синельникова.
– Постарайтесь, – недовольно засопел Путилин, словно Иван Иванович не справился со слежкой и агенты потратили время впустую. На Ивана Дмитриевича всегда обрушивалось плохое настроение, когда он не чувствовал в себе новых поворотов в следствии. Ему казалось, что преступник умнее и предусмотрительнее нерасторопных сотрудников сыскной полиции. Такое положение больно било по самолюбию и хотелось показать, что жалование и поощрения получает не зря. А за такие вот, казалось, безнадёжные дела, на которые в других губерниях поставили крест и сдали бумаги в архивное отделение, чтобы более о них не вспоминать. Или уподобились арестовать такого Синельникова и через месяц—два выпустили с высоко поднятой головой, что, мол, никакой он не преступник, а даже честнейший человек, обвиненный в злодеянии, которого не совершал.
Жуков был крайне удивлён, когда чиновник с колючими глазами и с улыбкой на лице, положил перед ним бумагу, на которой каллиграфическим почерком значилось:
«Перегудов Ефим Иванов, 1838 года, православный, из крестьян Санкт—Петербургской губернии Ямбургского уезда Княжевской волости села Котино, согласно адресному билету, установленному приказом №177, статьи 1 от 22 июня 1867 года, проживает в доме купца Чистякова по Лиговскому каналу, место жительства за время нахождения в Санкт—Петербурге не менял».
Почему—то Жукову пришли строки из инструкции чиновникам Адресной экспедиции, принятой несколько лет тому:
«Всякое лицо, пребывающее в Санкт—Петербург, обязано дать заведывающему домом, в котором остановится, вместе с видом на жительство, сведения о себе, как означено о сем в графах адресного листка, для чего доставить ему два бланка самого листка. Листки эти, по предварительном внесении помещаемых в них сведений в домовую книгу, доставляются заведывающими домами в полицию, на точном основании статьи 345 Устава о паспортах».
Сыскной агент на радостях готов был расцеловать чиновника с колючими глазами, но посчитал такое поведение недостойным младшего помощника начальника сыскной полиции, тем самым ограничился словами искренней благодарности.