— Да, примерно, — кивнул Курт, решив, сейчас не погружаться в чтение лекций; время уходило.
— Но ведь он опасен и сам по себе, майстер Гессе, разве нет? Почему бы не взять его же кистень и, пока он обездвижен, не размозжить ему голову? В кашу, для надежности.
— Он мне нужен живым, — вздохнул Курт сокрушенно. — И это последняя моя нерешенная проблема. Вести его к нашим — далеко и опасно, убить здесь — значит пустить по ветру труды десятка лет и сотен человек, а под угрозу поставить жизни тысяч. Я понимаю, что прошу уже слишком многого, майстер Штайнмар, но не поможете ли вы, пока он без сознания, дотащить его до домика, где он обитал? Попытаюсь там привести его в чувство и выбить из него на месте, что смогу и что успею.
— Будет нужен помощник и в этом деле, — ни на миг не задержавшись с ответом, кивнул тот, — только скажите.
— А почему он сказал тогда, что я твоя дочь? — заинтересованно вклинилась Альта, и на берегу воцарилась тишина.
Штайнмар с неподдельным интересом уставился в сторону, разглядывая ленту реки и небо над нею, и по его виду казалось, что он бы скорее согласился повстречаться с десятком валькирий прямо сейчас, чем присутствовать при чужом семейном конфликте. Нессель поджала губы, оглянувшись на Курта, и такой беспомощности и почти паники в ее глазах он не видел, кажется, еще никогда.
Зараза…
Опять всё сам…
— Ну… потому что это правда, — осторожно отозвался он.
— А мама сказала, что ты умер, — с назревающей обидой в голосе сообщила Альта. — Могилу показывала. Я на ней молилась даже, чтоб тебя в Рай пустили.
— Эм-м… Понимаешь… — с трудом подбирая слова, проговорил Курт, — так получилось, что мы с ней давно не виделись. А работа у меня… Сама видишь, какая. Опасная. Вот. Меня долго не было, много лет, и твоя мама решила, что я убит.
— А могила? — требовательно повторила Альта.
— Это… Так нужно иногда людям, знаешь. Когда от близких ничего не остается, даже хотя бы одной вещи, чтобы на нее смотреть и вспоминать… Иногда такие вещи для себя придумывают. Потому что так пережить легче. Вот смотри, тебе же не обязательно было молиться на той могиле, да? Никто не заставлял, я думаю, уж точно не мама.
— Ну да… — неловко пожала плечами Альта. — Я сама.
— Вот. Просто мы же люди, мы любим, помним, страдаем… А так становится легче. Потом те, кто такие памятные вещи придумал — они и сами забывают, что придумали, и начинают в это верить. На маму не злись, она хотела как лучше, а ей и так досталось; знаешь, через что она прошла, чтобы тебя найти?
— А почему вы долго не виделись? Ну, если ты живой, то где ты был?