Он остановился напротив пленника, молча посмотрев в глаза. Взгляд был напряженным, темным и тяжелым, но спокойным.
— Все вот это, — заговорил Курт, наконец, — было сделано по моему приказу. Но вот что: почему-то я убежден, что этого не нужно. Почему-то убежден, что попыток нападения и побега от тебя ждать не стоит, и не потому, что ты находишься в набитом солдатами и рыцарством лагере. Мы оба знаем, почему. Проверим, ошибся ли я?
Взгляд напротив не изменился, оставшись таким же сумрачным и неподвижным, не пытаясь давить или ускользнуть в сторону. Курт кивнул, вынув принесенный с собою ключ, и неспешно отпер замки, сняв кандалы сначала с ног, а затем с рук и шеи. От Каспара он отошел, повернувшись к нему спиной; так же медленно прошагал к оставленной у порога баклаге, наклонился, поднял и только тогда развернулся лицом к пленнику. Тот стоял у столба, все так же спокойно разглядывая своего пленителя и растирая запястья; кляп валялся на полу, но Каспар молчал.
— Присядем? — предложил Курт, выразительно указав баклагой на землю у крестовины, и, откупорив, сделал большой демонстративный глоток. — Пиво. Добрый бокбир. Не отравлен. Сдается мне, после всего, чем тебя упоили, у тебя сейчас должен быть неслабый отходняк, да и голова наверняка побаливает.
Еще два мгновения Каспар стоял неподвижно, потом как-то совершенно обыденно пожал плечами, тяжело опустился на землю, прислонившись спиной к одной из нижних перекладин, и вытянул руку вперед. Курт подошел вплотную, вложил ему в руку баклагу и неторопливо уселся рядом, так же привалившись спиною к другой перекладине. Пил пленник со вкусом, даже не пытаясь скрыть мучившей его жажды, ополовинив баклагу в несколько глотков; отняв горлышко от губ, закрыл глаза, глубоко переведя дыхание, и коротко констатировал:
— А неплохое.
— Фридрих дряни не держит.
Каспар понимающе кивнул, ощупал широкий синяк на подбородке и осторожно потрогал пальцем нижние десны с одним отсутствующим зубом и обломками пары других, болезненно поморщившись.
— А ты верткий сукин сын, не ожидал, — сообщил он благодушно и, помедлив, так же ровно и безмятежно добавил: — Надо было все-таки тебя прирезать в том замке.
— Надо было, — согласился Курт в том же тоне. — С другой стороны, — произнес он задумчиво, — незаменимых нет. Был бы другой Курт Гессе. Его звали бы иначе, у него был бы иной жизненный путь… Но итог был бы тем же.
— В твоем мире — возможно, было б и так.
— В твоем-то тем более, — мягко возразил он; Каспар лишь снова пожал плечами и, подумав, приложился к баклаге.