Маленький Горислав, даже сейчас, будучи таким крохотным, был очень похож на своего отца. Но стоило Святозару взглянуть в лицо своего сына, как он тут же вздрогнул, а на лбу его появилась испарина…
Потому что это серьезное, не по возрасту личико, с близко сдвинутыми друг к другу темными бровями, это нежное едва заметное алое сияние его души, напомнили ему, Святозару, о его младшем сыне Гориславе, который впервой своей жизни, будучи юным отроком погиб в битве с ягынями, и каковой словно лепесток пламени выше всех Богов почитал Бога огня Семаргла.
— Посмотри, Святозарик, ну как Гориславушка, похож на тебя, — нежно проронила Любава, когда положив Даренушку в люльку подошла к мужу и сыну, и пальчиком провела по его нахмуренному лобику. — И гляди, все время, вот так бровки сдвигает, будто чем-то недоволен.
— Да… похож, — широко улыбаясь, согласился Святозар. — А бровки сдвигает, потому что он, как истинный ратник, на коня мечтает сесть, да в руки меч взять, который ему подарил сын Бога огня, правда Горислав? А глаза то, Горислав, у тебя будут зеленые… зеленые… — Наследник наклонился над сыном, и поцеловал его в очи. — Зеленые… зеленые, как у моей Любавушки.
— Ну, это еще рано понять, — откликнулась Любава, и так как Горислав остался недовольным поцелуями отца, и, открыв рот громко, об этом заявил, забрала сына из рук мужа.
— Да, мне Любушка и понимать не надо, я и так все знаю, — заметил радостно— счастливый Святозар. — Ох! до чего же хорошо! Уж так мне хорошо Любушка, душа моя поет! В покои открылась дверь и на пороге появилась повзрослевшая, сияющая белизной и чистотой, Малуша. Она звонко захлопала в ладоши, и не успел Святозар толком развернуться навстречу, кинулась к нему и крепко прижалась.
— Святозар, братик, братик родименький вернулся, — тихо зашептала она. — А я гляжу на площадь тятя приехал, а тебя среди прибывших не видно. Спрашиваю у Тура, где… где брат старший? А он смеется, говорит, да вот он я, ты чего Малуша плохо видишь? В опочивальню опять открылась дверь, и вошел улыбающийся правитель и Тур. Малуша выскочила из объятий Святозара и кинулась к отцу, прижалась к его груди, и радостно всхлипнула.
— Ну, чего ты хныкать начинаешь, — недовольным голосом заворчал Тур и погладил сестру по длинной косе. — Все отец, они тут хнычат, то Любава, то Малуша, то Дарена, беда с ними да и только. Один Горислав, истинный тут ратник и витязь, не хнычет никогда, так для порядка крикнет, коли девы расплачутся, и опять молчит, да хмурит свои брови… Ну и я, конечно, беру с братанка пример и тоже держусь, не хнычу.