Катерина уточнила:
– Мать Лили Глейзер?
– Да, ее мать. – Инна Михайловна с большой охотой продолжила: – Отец тогда сказал ей, что она обозналась. К тому времени жильцов расселили, и Глейзеры получили другое жилье… Помнится, родители поругались. Мама обиделась, что папа ей не поверил. Он же стоял на своем: квартиру занимала контора, и Фаине Евгеньевне там нечего было делать.
– Это все? – спросила Катерина.
– Вспомню что-нибудь – непременно вам расскажу. – Старуха попрощалась и двинулась в сторону магазина.
– Это что-нибудь значит? – поинтересовался Рябинин.
– Что именно?
– То, что рассказала Инна Михайловна.
– В нашей квартире в пятьдесят втором году обосновалась контора. Инна Михайловна вспомнила, что туда приходила бывшая жиличка. Они с дочерью до расселения занимали одну комнату.
– Мало ли… – заметил Рябинин. – Может, на работу хотела устроиться.
Катерина не стала распространяться, что на самом деле находилось в этой квартире и за чем приглядывал отец Инны Михайловны. То, как настойчиво он переубеждал жену, говорило о многом.
– А я не верю в подобные совпадения, – сказала она и посмотрела в глаза Рябинину. – Но я уверена, что гибель рабочих и смерть Зоткина прочно связаны между собой.
– Скажете тоже… – усмехнулся Яков Иванович. – И смерть сапожника?
– Не удивлюсь.
– Экие небывальщины…
– Только на первый взгляд. – Катерина продолжила: – Задумайтесь: сколько мелочей и подробностей ускользает от внимания человека. Мы смотрим, но часто не видим, не замечаем важных деталей. А они, эти детали, могли бы в корне поменять ситуацию.
Рябинин принял ее замечание за упрек и начал оправдываться:
– Когда мы с Зоткиным зашли в комнату, я все внимательно осмотрел. После меня там работала бригада криминалистов. И если они ничего не нашли…
Рябинин и Катерина стояли у подъезда и смотрели друг другу в глаза.
– Ну, предположим, – продолжила Катерина, – вы вошли первым…
– Первым вошел Зоткин, – уточнил Яков Иванович.
– Хорошо, пусть – Зоткин.
– Паркетные полы, как вы знаете, взломали. Между лагами лежал спрессованный старый мусор. Когда я вошел, Зоткин уже стоял возле трупа. Я шагнул, под ботинком хрустнуло. Да-да… – Рябинин вдруг замолчал. – Я помню: под ногами захрустело стекло. В комнате было тихо, и я хорошо слышал этот звук. Потом я открыл окно.
– В каких вы были ботинках?
– Там было много всякого мусора…
– В каких вы были ботинках? – Катерина настойчиво повторила вопрос.
Рябинин молча раскрыл пакет и достал оттуда пару полуботинок. Катерина осмотрела один, потом взялась за другой.
– В подошве застряло стекло, – наконец сказала она.