– Ну как, нравится цвет? Я решил не скромничать.
– Тебе идет, – солгала я.
Сидя за большим столом, Джона с любопытством наблюдал, как я обмакиваю гренки в полусырой желток.
– А почему они называются «солдатиками»?
– Потому что, если их выложить в ряд, они похожи на солдатиков на плацу, – с улыбкой ответила я.
Я выровняла гренки у себя на тарелке, и вдруг губы мои невольно задрожали – ко мне пришло осознание безвыходности положения, в котором я оказалась.
– Только кому из нас суждено увидеть парад победителей в этой войне…
Вспомнился Майкл. Я чувствовала себя ответственной за его гибель и могла только надеяться, что остальных не постигнет из-за меня такая же участь.
Аппетит пропал. Я оставила гренки на тарелке и отодвинула стул, который проехался по полу с омерзительным скрипом, решив вернуться в подвал, чтобы умыться и переодеться.
Мирпуа был в получасе езды, но мы управились за пятнадцать минут – кто бы сомневался! В десять утра солнце ярко светило в чистейшем голубом небе, но холод стоял невыносимый.
Дома я успела принять душ и высушить волосы феном, чтобы не простудиться. Брук заплела мне французскую косу и подколола ее золотистыми невидимками, а длинные концы волос оставила распущенными: волнистые локоны спускались почти до пояса. Одежду для похода по магазинам выбирала тоже она. Я не стала напоминать ей, что мы не в Париже: она искренне наслаждалась, составляя мой наряд, словно маленькая девочка, впервые дорвавшаяся до куклы Барби, хотя я подозревала, что в детстве кукол у нее было больше, чем у всех ее подружек, вместе взятых.
В результате я облачилась в кружевную блузку с рукавами-фонариками и бирюзовую юбку-карандаш с завышенной талией, дополнив ансамбль рыжеватым кожаным ремешком. Ковылять на шпильках от Александра Маккуина я наотрез отказалась, и Брук снисходительно позволила мне надеть остроносые балетки из «Топ-шоп». Переодеваясь, я старательно прятала шрам. Последним штрихом стала большая твидовая сумка: видимо, для похода по магазинам подходила только она. Еле-еле мне удалось выбить разрешение накинуть легкий жакет. Пальто, по мнению Брук, все портило, хотя, как по мне, в такую погоду и пальто было недостаточно.
Мы въехали на небольшую парковку, и я вышла из машины, готовая к новым впечатлениям.
– Я смотрю, здесь здорово дует, – заметила я, придерживая руками волосы, которые немилосердно трепал ветер.
– Да-да, здесь всегда на градус-другой холоднее. Даже не знаю почему, – поддержал меня Руадан, блокируя дверь автомобиля.
– О! А вот и люди! – радостно воскликнула Брук и, поправив гигантские очки, устремилась вперед.