– Каков ваш личный интерес во всём этом, Филипп? – спросил он вслух.
Герцог поморщился.
– Можно было бы ответить, что деньги – я достаточно много потерял, благодаря стараниям герцога Глостерского, и заставлю Бэдфорда раскошелиться за Жанну. Но есть кое-что более существенное, во что вы, Шарль, возможно, не поверите. Однако, всё именно так – мне выгоднее видеть на французском троне вас, чем обученную кем-то марионетку, будь она, хоть трижды королевской крови. Вы для меня очевидны, а Жанна нет, поэтому она куда опаснее.
– Пожалуй, в это я поверю больше, чем в то, что вам нужны деньги, – вздохнул Шарль. – Я действительно, не слишком опасен, а вы и без того богаты сверх меры.
– Это потому что не забываю на Рождество оставлять накрытый стол для леди Абонды, и она меня не забывает, – засмеялся Филипп. – Только, умоляю, не выдавайте меня папе!25
Шарль отвернулся. Весёлость герцога никак не смягчала обиды, которую он ощущал. «Я не опасен… я по-прежнему не представляю из себя ничего. Но за урок спасибо, Филипп. Одно дело просто пообещать себе не иметь никаких привязанностей, и, совсем другое, сделать это жизненной опорой. Теперь я знаю, к чему стремиться. Я стану опасен, и Жанна явится тем первым препятствием, через которое король Франции переступит… Бог свидетель, он сделает это без угрызений совести!»
– Вы колеблетесь, сир? – донесся до Шарля голос герцога.
– Нет. Завтра я выступлю на Шато-Тьери, и двадцать седьмого буду вас там ждать.
Филипп умело скрыл облегчение, отразившееся только в глазах, которые он тут же прикрыл.
– Тогда давайте уже вернёмся к нашим спутникам, сир. Надеюсь, ваш Ла Тремуй уже сошёлся с Роленом в цене.
Король кивнул и двинулся, было, к поляне, но вдруг остановился.
– Скажите, Филипп, Ла Тремуй знал?
– Мой ответ зависит от того, насколько министр вам ещё нужен.
Шарль немного подумал.
– Пока нужен, – бросил он отрывисто и пошёл дальше.
Тропинка уже подсохла, когда Ла Тремуй и король пошли к оставленному отряду.
Министр изнывал от любопытства, но задавать вопросы не решался. Наконец, он придумал, как ему показалось, вполне нейтральную фразу для начала, хоть какого-то разговора:
– Не послать ли кого-нибудь вперёд, ваше величество, чтобы велели приготовить горячую ванну? Эта сырость, даже летом, может быть весьма коварна.
Король замер и медленно повернулся.
– Коварна?
Лицо его наливалось яростью прямо на глазах.
– Коварна, Ла Тремуй?!
Внезапно, он схватил министра за грудки и больно припёр спиной к ближайшему дереву.
– Вам ли говорить о коварстве?! Вы всё знали! ВСЁ!!! И молчали, чтобы Филипп сегодня мог устроить свои дела за мой счет! Вам жаль, что я подцеплю простуду, но, когда я пригрел вас у себя на службе, это было гораздо хуже! Гораздо!!!