Шарль задумчиво потёр ладонью подбородок.
– Она требует идти на Париж, и в этом её поддерживает армия – то самое железо, которым вы предлагаете сдерживать чернь. Меня не поймут с моим отказом.
– Прибегните к хитрости, как к наименее опасному. Идите на юг, к Шато-Тьери. Взять его труда не составит, а смена направления позволит думать, что вы уступили, Числа двадцать седьмого я прибуду туда же для переговоров и пообещаю сдать вам Париж, скажем, через месяц. Военный поход на него станет, в таком случае, бессмысленным.
– А нам что-то даст этот месяц?
– Многое, кузен, поверьте. Пока я держу Париж, Бэдфорд сидит у себя в Нормандии и выжидает. Но наше соглашение выведет его из себя. Разумеется, в приватном письме я сообщу, что не намерен выполнять обещание, однако, формально герцог получит хороший повод для каких-то действий. Пара гневных писем, и вы сможете сойтись с ним где-нибудь, где будет удобно развернуть войска, и совершить чудо, не хуже того, которое произошло под Орлеаном.
– Сражение? – Шарль прищурился. – Это похоже на ловушку, скорее для меня, чем для неё, Филипп. Всем хорошо известно, что в военном деле я не силён. А герцог Алансонский настолько потерял голову, что любую победу сложит к ЕЁ ногам, не к моим.
Филипп дёрнул плечом.
– Так поменяйте командующего… Хотя, это ничего не изменит – сражения не будет. Бэдфорд тоже к нему не готов. Войско его не в лучшей форме, и папа помалкивает, не предаёт вашу Деву анафеме за святотатство, хотя, открыто и не поддерживает. Вам достаточно будет продемонстрировать готовность к сражению, не больше, а потом мирно разойтись. Бэдфорд уйдёт – это я гарантирую. А вам останется распустить армию ввиду отсутствия внешней угрозы. И наш план можно считать свершившимся. Нет ничего горше для героини, чем остаться без дел в полной неопределённости. Она станет хвататься за любую возможность, и то, что я не сдержу обещание сдать Париж, такую возможность ей предоставит. Не мешайте. Пусть делает, что хочет. Армии уже не будет, а с теми добровольцами, которые за ней пойдут, Париж не взять. Это я тоже гарантирую, поскольку лично занимался его укреплением. А дальше всё произойдёт так, как мы и спланировали. Возле поверженного кумира предателей всегда хоть отбавляй.
Шарль ничего не ответил. Глядя в даль, он рассмотрел в просветах между деревьями бирюзово-желтые квадраты сервских24 огородов в предместьях Фурни. «Чернь, – подумал король. – Когда-то, давным-давно, в Париже, я видел эту стихию разбушевавшейся. Дай им тогда волю, и они бы растерзали меня, как Арманьяка. Но, разве это не тот же народ, что ликовал на площади перед Реймским собором? Разве не они, ненавидящие когда-то, сейчас с такой готовностью прославляют Жанну, воюющую на моей стороне? Может, прав Филипп, и эту стихию нужно просто вовремя кормить? Сейчас Жанна им многое обещает и даёт это. Но, если завтра она не даст, а я пообещаю больше, её забудут так же легко, как забыли ненависть ко мне…».