Конечно, она воевала за себя и долго-долго обивала кабинеты высоких знакомых и незнакомых людей. Все смотрели ее послужной список, всплескивали руками и восклицали:
— Да вас хоть на Доску почета заноси! Но, видите ли, у нас другой профиль, нам такие специалисты пока, во всяком случае пока, не нужны. Оставьте ваши координаты, и мы вас обязательно разыщем.
А знакомые откровенничали:
— Машенька, ну что ты! Ты же видишь, что происходит. Нас самих-то скоро погонят. Все, что научное, — все под откос. Мы же не сырьевая отрасль, к сожалению. В коммерцию надо, Машенька, в коммерцию.
Какая еще коммерция?
Мария Ивановна не знала, с какого боку к ней подступиться, к этой самой коммерции.
Была возможность уехать за границу. Там ведь не дураки сидят. Как только узнали о закрытии академического НИИ в Питере, специалистов, которых научный мир знал, стали приглашать на работу в зарубежные научные центры.
И Марии Ивановне звонки пошли, и было уже два-три официальных письма с просьбой переехать на Запад. Предлагали хорошие оклады, профессорские должности. И она бы, конечно, уехала. Надоели ей и бардак, и грязь, царящие в России, уехала бы туда, где спокойная жизнь, где реальная наука.
Но родители — престарелые люди. Она — единственная дочь, нежно любящая этих стариков. Куда уедешь от этой любви? Как их бросишь? На кого? Государства, которое заботилось бы о стариках, уже нет.
А сын Ванечка — это добрейшее, беспомощное существо, выросшее в атмосфере всеобъемлющей родительской любви, жил в мире какой-то электроники и фантастики, был оторван от реальной жизни. И теперь, когда он служил в армии, нуждался в материнской поддержке.
Она осталась.
С работой долго не везло. И вот наконец она устроилась. Ее пригласил к себе давний сослуживец. Уйдя из института, он выращивал и продавал всяких там мышей, крыс, сусликов и прочих кротов. Мария Ивановна с удивлением узнала, что на этих тварей — огромный спрос, что на рынках они уходят влет.
Когда Мария впервые пришла в питомник, где выращивались зверюшки, ее удивил неприятный запах, висящий в помещении.
Марию подташнивало, и она чуть было не отказалась работать здесь.
Но потом привыкла. Ее постепенно увлекало то, что мыши и крысы, как и все живые существа, могут болеть, тосковать, что и у них может быть плохое настроение, что они так же, как все животные, привыкают к людям и любят тех, кто их кормит.
7
Первым делом Василий сходил в кадровую службу Балтийского морского пароходства. Но там замахали руками: «Вы же видите, что происходит, — все корабли распроданы! БМП практически больше не существует. Капитанов не можем никуда устроить...»