— У Ярика спортивные способности! — всхлипывал Фока. — Я никогда не стану сильней его, хоть как тренируйся! У меня здоровья не хватит, почки больные! А Лелик силач от природы! А Сережа с Витей наглые! Мне что, наглым становиться? В книгах же написано, что наглость — это плохо, во всех книгах написано! Если наглость — плохо, почему тогда они живут хорошо и притесняют меня, почему?
— Учеба не даст силы, — вздохнула темнота. — И не поможет против наглости. Она для другого.
— Для чего — другого?!
— Для другого. Ты должен понять сам, иначе не поверишь.
— А мне надо против силы и наглости! Я больше не могу так жить!
— В этом не могу помочь, — сочувственно вздохнула темнота. — Это твоя жизнь, не моя.
— А что тогда ты можешь?!
— Я могу приходить ночью… если ты не против.
И Фока понял, что кто-то исчез в темноте.
Как ни странно, ему стало легче. Выплакался, накричался — и полегчало. Вот, оказывается, для чего нужны друзья — чтоб орать на них без опаски. Он еще посидел один в темноте, потом вернулся к ребятам. Все уже спали. На его лежанку сложили ноги Витя и Сережа, никак не сбросить. Раньше он бы сразу обиделся, затаил злобу и при случае тайно отомстил. Но теперь он как-то сразу понял, что мальчики так сделали не назло ему, не из желания унизить, а просто так. Ну удобно им так ноги разместить. А что Фоке помешают… ну пусть скажет или, еще лучше, столкнет ноги с руганью, они и уберут их тогда. А не сталкивает и не ругается — значит, не мешают. Или сам дурак. А ребята просто так живут, особо не задумываются. И, с их точки зрения, ни в чем не виноваты.
А Фока не мог столкнуть их ноги со своей лежанки, и заругаться не мог. У него внутри все противилось такой манере жить. Внутри у него все желало, чтоб его уважали, может быть, даже любили… драться за место под солнцем или, в данном случае, на лежанке ему было просто противно.
Он вдруг отчетливо понял, что на всю жизнь останется одиноким. И на всю жизнь обречен жить среди таких вот ребят — потому что одному не выжить человеку, ни в обычной жизни, ни тем более в сказке. Он хотел заплакать, но не получилось — все слезы кончились на берегу реки. Тогда он просто молча сходил до ближайших деревьев, наломал по темноте веток, каких удалось, устроился у потухшего костра и тоже заснул.
Он спал, а внутри него шли волшебные изменения. И проснулся Фока совсем другим человеком.
Если честно, волшебного тут не очень много. Так ведь и в обычной жизни иногда бывает: выпадают человеку серьезные испытания, а то и потрясения, он задумывается о жизни — и меняется. Или ломается, тут кому как повезет. Только это случается редко, потому что потрясения должны быть действительно сильными, а где их взять в наше время? Но попадание в безлюдный мир, голодовка, террор скелетов и особенно отсутствие телефонов и компьютеров потрясения Фоке обеспечили с лихвой. Вы спросите, почему тщедушный и не очень-то приятный Фока, почему не мужественный, сильный и смелый Ярик, к примеру? Или немногословный красивый Лелик? А вот именно поэтому. У Ярика потрясений не было. Ярика все уважали и боялись. Ярику доставался самый лучший кусок и самая мягкая лежанка, какие у него потрясения? Ярик точно знал, что живет правильно, лучше не пожелаешь, ему меняться не требовалось. А Фоке, чтоб выжить среди одноклассников и дикой природы, требовалось измениться радикально.