А Занкан все приглядывается к участникам застолья. Да, большинство служит у него, но есть и такие, кто имеет собственное дело, и с Занканом у них нет ничего общего, кроме молельни. Вот, к примеру, Бено Какитела, горделиво восседающий за столом со своей женой и двумя сыновьями. Он ни разу не повернул головы ни вправо, ни влево, даже не бросил взгляда в сторону хахама, подчеркивая таким образом свою независимость. Преисполненный чувства собственного достоинства, он всем своим видом как бы говорил: «Что мне Занкан, я просто пришел праздновать агаду». Бено Какитела — состоятельный человек, один из тех, кому слава Занкана не дает покоя. Он не раз говорил: «Эх, кабы у меня было столько денег…» Или: «Его предки были приняты при дворе самого Давида Великого[10], блаженной памяти царь, оказывается, очень любил эту семью. Вот они и мнят о себе».
Занкан прекрасно осведомлен об этом — когда догадывается сам, когда другие намекают или прямо говорят: любителей наушничать среди наших евреев не перечесть!..
А египтяне продолжают свое преследование… Евреи со страхом входят в море. Хахам повествует об этом эпизоде так живо, что участников агады охватывает страх, словно они впервые слышат эту историю, словно в прошлом году, в позапрошлом и еще раньше в этом самом дворе хахам не рассказывал им, как по велению Господа море расступилось перед их предками, но восприятие случившегося столько веков назад как вчерашней трагедии — одно из условий праздника Песах. А хахам Абрам, причитая нараспев, почти плача, продолжает:
— Горе тому, евреи, кто забудет об этом, помните, всегда помните: мы постоянно пребываем меж копей и волн морских. Как бы хорошо нам ни жилось, мы не должны забывать ни пучины морской, ни острых пик, нацеленных в наши сердца…
— Ахаваи! — со стоном откликнулось застолье…
— И кто же наш спаситель, люди, кто наш избавитель?! — вопрошал хахам Абрам, оглядывая всех участников застолья. — Могущественный царь? Нет у нас царя! Войско? Нет у нас войска, люди, — он снова оглядел всех, сделал глубокий вздох и нараспев произнес, — блажен, кто помнит имя нашего избавителя Адоная, да будет благословен он, избравший нас!
К Занкану подошел Шело и прошептал ему на ухо:
— Пришел человек от Абуласана, просит пожаловать к нему.
Занкан качнул головой, давая Шело понять, что сейчас это невозможно. Амир Картли и правитель Тбилиси Абуласан прекрасно знает, что этим вечером Занкан празднует освобождение евреев от рабства. Правитель Тбилиси прекрасно знает и то, что во дворе у Занкана сотни людей сейчас вспоминают, как Моисей по веленью Божьему вызволил евреев из плена… А что происходит? К чему такая спешка?