Впрочем, Занкан редко отдавал предпочтение застольной беседе под дубом. Знатного вельможу он обычно принимал в константинопольском зале, менее знатных — в рабочей комнате, устланной коврами, ну а простолюдины к нему не ходили — наберись они смелости для этого, им не преодолеть бы высокой ограды.
Дворец Занкана был не только обнесен высокой оградой, но и имел такие толстые стены, что сквозь них не проникал холод. А летом в нем царила прохлада. Хотя семья редко проводила лето в Тбилиси — с наступлением праздника Шавуот[3] до середины Селихота[4] семья перебиралась в горы — здесь, в Гудамакарском ущелье, на берегу Черной Арагви Занкан построил дом. Все лето в ушах у Бачевы звучал рокот Черной Арагви. Она любила смотреть, как река билась об огромный валун, лежавший на ее пути. Загородный дом не походил на дома в Петхаине[5]. С трех сторон его опоясывал широкий овальный балкон, под которым неслась Арагви. Занкан любил принимать здесь гостей. Это были по большей части евреи, жившие на холме, на противоположном берегу реки. Говорили, дом Занкана стоит в окрестностях поселения потомков тех евреев, что прибыли когда-то в Грузию Сперским морем[6]. Они обосновались в главном городе тогдашней Грузии — Мцхета — и в ее окрестностях, но однажды большая часть их снялась с места и переселилась в горы.
Бачева не помнит, чтобы отец затягивал песню — обычно он вел беседу, неторопливую, исполненную достоинства, вдохновенную. Почти не пьянел, да он и не пил столько, чтобы вино могло одолеть его. А вот гости его пели часто — пели с азартом, увлеченно. Занкан при этом сидел, замерев, с выражением блаженства на лице — ему очень нравились грузинские песни, и он слушал их с удовольствием.
Тинати соскочила с коня, перекрестилась — прибыли с миром! — и бросила поводья слуге. Следом за ней соскочила с коня и Бачева.
Девушку поразило многолюдье — на конные состязания явилась масса народу. Бачева была еще слишком юна — ей шел семнадцатый год, — и она не знала, что в Грузии не всегда царили лад и гармония между людьми. А когда меж людьми нет любви и согласия, они легко становятся добычей врагов и нищеты.
Конные состязания, безусловно — приятное зрелище, но еще более приятно было наблюдать, как люди радостно приветствуют друг друга, заводят беседы. И хотя в поле вдоль Куры яблоку негде было упасть, здесь царили спокойствие и порядок. Горожане мирно прохаживались, вежливо кивали друг другу, прикладывая руку к сердцу, подчеркивая тем самым свое уважение. Бачева не раз наблюдала это приветствие грузин — выражение подчеркнутого уважения, — но сегодня этот жест произвел на нее особое впечатление: она впервые стала свидетельницей такого многолюдия, впервые слышала на каждом шагу сдержанно-уважительные поклоны: «Приветствую вас и желаю победы во всем!» или «Дай Бог вам только победы!», «Победы и успехов вам!», «Слава Господу, что вижу тебя в добром здравии, сударь!»