Оружие он сунул обратно в кобуру, а затем жестом чуть ли не свойским предложил войти. Луис с Ангелом вновь очутились в комнате с видом на бассейн. На этот раз зыбкий узор бликов на стене был каким-то рваным и суматошным, а по доносящимся всплескам можно было сделать вывод, что там кто-то купается. Подойдя к стеклянной стене, Ангел увидел, как воду разрезает баттерфляем Хойл.
– Он, наверное, любитель поплавать? – спросил Ангел у Симеона.
– По утрам и вечерам, – ответил тот.
– А еще в бассейн он кого-нибудь пускает?
– Нет.
– Видно, не любитель делиться.
– Он делится информацией, – сказал Симеон. – В частности, с вами.
– А, ну да. Просто кладезь знания.
Ангел повернулся и присоединился к Луису у того же самого столика, за которым они с Хойлом на этой неделе уже сидели. Симеон встал неподалеку, чтобы напарники открыто видели его, а он открыто видел их.
– Как вы оказались в прислуге у этого парня? – спросил после затяжной паузы Луис. В этот момент плеск в бассейне стих. – Не может быть, чтобы вы здесь на полную реализовали свой талант: сидите сиднем с этим добровольным затворником.
– Он хорошо платит.
– И это все?
– Вы сами служите?
– Нет.
– Тогда вам не понять. Хорошая плата покрывает многие грехи.
– Ему что, приходится покрывать много грехов?
– Кто его знает. Может, и да. По большому счету все мы грешники.
– Пожалуй. И все-таки: вы же морпех, и вы тут заржавеете, с грехами или без.
– Я упражняюсь.
– Это не одно и то же.
Было видно, как Симеон чуток покривился.
– Вы намекаете, что мои навыки скоро могут мне понадобиться?
– Нет. Просто говорю: легко эти вещи воспринимать как должное. Но если не держать боевой формы, то когда вдруг хватишься, их может там не оказаться.
– Этого знать не дано, пока не грянет срок.
– Что верно, то верно, – с ленцой произнес Луис.
Ангел смежил веки и вздохнул. Тестостерона в комнате витало столько, что даже на парике все волосья встанут дыбом. Еще один шажок, и начнется армрестлинг. В эту секунду вошел Хойл, в белом халате и шлепанцах. На ходу он сушил полотенцем волосы, не разлучаясь при этом со своими всенепременными белыми перчатками.
– Рад-рад, что вы вернулись, – нараспев приветствовал он. – Лучше бы, конечно, при более радужных обстоятельствах. Как там ваш… – Судя по всему, Николас подыскивал слово, которое бы точней описало Гэбриела, но, не найдя, докончил: – Друг?
– Пристрелен, – односложно ответил Луис.
– Это я уже понял, – кивнул Хойл. – Тем не менее признателен за констатацию факта.
Он сел напротив гостей, а скомканное влажное полотенце сунул Симеону. Тот как мог себя сдержал: еще бы, так быть приниженным, до уровня мальчика-подтиральщика, тем более перед Луисом.