С той поры ребятня дворовая играла только во дворе, как раньше, а на новую дорогу уже не выходили, и не только потому, что запретили взрослые, а ещё и потому, что очень переживали, особенно Севок. Нет-нет да и вернётся к разговорам о бедном Трезорке.
А то отвлечётся и вспомнит про мяч.
Прошлым летом, на день рождения, подарили Севку мяч – резиновый, блестящий, тугой, полосатый – из самого Новосибирска, из командировки отец привёз. Мяч сразу же сделался достоянием всей дворовой ребятни; в какие игры только с ним не играли. От такой любви мяч пообтёрся и блестел, только если был мокрый, но всё равно верно дружил с ребятнёй.
Севок ожидал приятелей и старательно учился набивать мяч; получилось пять подскоков, а на шестой мяч скакнул в сторону и скрылся в зарослях крапивы и полыни. Севок «нырнул» за ним и нос к носу столкнулся с рыжей гладкошёрстной собакой, которая лежала в небольшой яме… и грызла свою переднюю лапу. Заприметив Севка, собака дружелюбно замахала хвостом. Севок уже знал (от матери), что так собаки поступают, если накололи лапу, или она болит.
Подошли приятели, и все вместе разглядели собаку и удивились: одного глаза у неё не было, а второй – со зрачком, покрытым бельмом; собака была слепа или почти слепа. Откуда и когда она здесь появилась, никто не знал. Когда старшие ребятишки захотели собаку погладить, она зарычала.
Ну что здесь делать? Решительно направился Севок к своей матери рассказать, посоветоваться, остальные ребята с ним. Глядь, а мать навстречу с коляской; в ней сестрёнка спит. Подошли, посмотрели собаку; собака виляла хвостом, словно без слов подчёркивала радость знакомству, оставив в покое на время свою лапу. Тогда-то учительница высмотрела, что из лапы торчит заноза.
– Сегодня отец с работы вернётся, попросим, он и поможет, самим нам не справиться. Я тебя хотела за хлебом послать, заодно и собаку покормишь!
– А вдруг она убежит? – засомневался Севок.
– С такой раной не убежит! – убедила мать.
Так и сделали: Севок покормил собаку, помыл руки и умчался за хлебом. Он спешил знакомой тропинкой, а в душе клокотала радость: собака, собака; Севок и сам не понимал, почему он так рад этому.
Вечером приехал отец и вместе с соседом Николаем, согласившимся помочь, быстро освободили собачью лапу от занозы. И уже со следующего дня собака, сначала прихрамывая, а потом уже резво бегала за мячом вместе с детворой, безошибочно выделяя радостным лаем своих спасителей и учительницу, и отца с Николаем, но больше всех почему-то она любила Севка. Как только с утра Севок выходил во двор, собака вырастала перед ним как из-под земли, всегда готовая к игре, и сопровождала его, куда бы ни направлялся Севок – в магазин или на молочную кухню.