Повернув из коридора, Сайд и Уна должны были неожиданно увидеть прямо перед собой это чучело, преградившее им путь. В неверном свете свечи они, похоже, приняли его за мой призрак. Грохот упавшей крышки гроба должен был завершить впечатление: мой рассерженный дух здесь и готов отомстить убийцам.
Думаю, подобное подействовало бы не только на суеверных египтян, но даже на зачерствелых европейских преступников.
В отдалении еще слышался стук камешков, скатывающихся по крутым ступенькам из-под бегущих ног.
Я не сомневался, что они не остановились, чтобы убрать мостик, но все же испытал огромное облегчение, обнаружив его на месте. Теперь все зависело от того, как быстро они придут в себя и запрут ли железную решетку. Пытаясь подстегнуть их, я попробовал кричать, но из растрескавшихся губ вырывался только хриплый шепот Лишившись голоса, я все же старался произвести как можно больше шума, громко топая по каменному полу и ударяя рукой по стенам.
Наконец чуть потянуло свежестью, и я понял, что приближаюсь к входу. Решетка была открыта, и вскоре я уже стоял на дне глубокой ямы и глядел вверх на острые скалы и мерцавшие в вышине звезды.
Я отдал бы все на свете, чтобы лечь на камни и вдыхать свежий ночной воздух, столь ароматный после затхлой и душной атмосферы гробницы. Однако опасность еще не миновала. Если они вернутся и найдут меня здесь, то просто перережут мне глотку, поскольку в теперешнем состоянии я не смог бы оказать серьезного сопротивления.
Трудно вспомнить, как мне удалось взобраться по лестнице. Много раз я мог сорваться и сломать шею, но в конце концов все-таки очутился наверху. В свете звезд я различил каменистую тропинку, идущую по оврагу и дальше, вдоль обрыва. Я пошел по ней, постоянно спотыкаясь, падая, ползя на четвереньках и вновь вставая. И каждое усилие отнимало остатки сил.
Последние метры я буквально катился по тропинке на дно долины. Пройдя затем до гробницы Тутанхамона, я вскарабкался на другой склон, что едва не доконало меня, и оказался около сторожки. В полном изнеможении, опустившись на крыльце на колени и не в состоянии издать ни звука, я колотил кулаками в деревянную дверь, пока не разбудил сторожей.
Мне повезло, что они были арабами, — европейцы могли дать мне вдоволь напиться и этим наверняка убили бы меня. Но арабы просто омыли мне лицо и губы, зная, как обращаться с человеком, найденным в пустыне и умирающим от жажды. Один из них положил в чашку горстку свежих фиников, добавил немного воды, размял их в жидкую кашицу и заставил меня проглотить ее крохотными порциями. Когда я справился с этим, мне позволили выпить несколько капель эвианской воды, взятой из запасов археологов. Только после этого боль в желудке слегка утихла, и я мгновенно заснул.