— Огромная страна, Павел Иванович, — тихо произнес я. — Даже в мыслях не могу ее охватить целиком. Сложные условия, совершенно незнакомый народ и язык… Трудно будет…
— Понимаю, — прервал Берзин. — Огромная страна, четырехсотмиллионный народ, десятки национальностей, сотни языков, миллионы солдат в десятках враждующих между собой армий, бессчетное число генералов, и у каждого из них свой бог… Действительно, там очень трудно работать. Китайская революция до смерти напугала империалистов, и теперь они прилагают все усилия, чтобы расправиться с нею. Используют любые средства, всевозможных «специалистов», провокаторов, груды золота… Этому колоссу, едва вставшему на ноги, грозит опасность рухнуть. Почти полмиллиарда людей, на которых напали империалистические гиены, ждут помощи… Что же касается твоих качеств, то об этом нечего и говорить. Ты накопил опыт, освоил революционные традиции вашей партии, ознакомился в сущностью нашей работы. Жду, что в Китае ты будешь работать так, как работал до сих пор. Даже лучше, более хладнокровно, более терпеливо, более зрело. Западные центры разведки действуют там и тайно, и в открытую, на любых уровнях, используя все наличные средства. Американская разведка, английская, французская. Через Гонконг и Пекин. Не дремлют и японцы. Они скорехонько свыклись с иллюзией, что Китай — это неприкосновенная территория японского империализма. Мне незачем говорить тебе, что японцы и иже с ними в Китае действуют сурово и беспощадно: очевидно, их доводит до сумасшествия сама мысль, что Китай может выйти на историческую арену как экономически суверенное государство. А сейчас, после смерти Сунь Ятсена, их надежды на реставрацию возросли стократно… Ты едешь военным советником в миссию Блюхера. Твоим непосредственным руководителем будет…
У меня перехватило дыхание. Я ждал, какое он назовет имя. Берзин, казалось, нарочно удлинял паузу. Как хорошо знал этот сердцевед людей своего управления и взаимные симпатии, связывавшие их!
— Гриша…
— Гриша Салнин? Неужели?
— Совершенно верно. Есть возражения?
Я рассмеялся. Со смехом пришло облегчение. С этой минуты груз, который лежал у меня на плечах, когда мне сообщили о Китае, словно испарился куда-то. Гриша Салнин! С таким товарищем я готов был пойти в огонь и воду. Берзин знал об этом.
— Его нет в Москве, а то мы сейчас разговаривали бы втроем, — добавил Берзин. — Но я со дня на день жду его приезда. То, чего мы не смогли сделать сейчас, будет сделано в ближайшее время.
После этого Берзин в самых общих чертах ознакомил меня с положением дел в Китае. Разумеется, многие факты, касающиеся событий в этой огромной стране, пробудившейся к самостоятельной жизни, мне были известны и раньше, но сейчас Берзин раскрывал мне оборотную, скрытую сторону этих событий.