и с законами физики.
«Годы 1859—1861, — пишет Кропоткин, — были временем
расцвета точных наук... То было время всеобщего научного
возрождения. Непреодолимый поток мчал всех к естественным наукам, и в
России вышло тогда много очень хороших естественно-научных
книг в русских переводах. Я скоро понял, что основательное
знакомство с естественными науками и их методами необходимо для
всякого, для какой бы деятельности он ни предназначал себя. Нас
соединилось пять или шесть человек, и мы завели род химической
лаборатории... Руководствуясь учебником, мы проделали все
указанные там опыты».
Это происходило в доме старого отставного адмирала Замыц-
кого, в комнате его сыновей — товарищей Кропоткина по
пажескому корпусу.
«Должен прибавить, — писал Кропоткин, — что мы чуть не
подожгли дом и не раз отравляли воздух во всех комнатах хлором и
тому подобными зловонными веществами. Но старый адмирал
относился к этому очень добродушно».
Кроме физики и химии — этих основ естествознания, —
Кропоткина увлекала еще и математика.
«Высшая математика заняла тоже немалую часть моего
времени, — признается он. — Мы намеревались поступить в
Артиллерийскую академию или Инженерную. Для этого мы должны были
изучить аналитическую геометрию, диференциальное и начала
интегрального исчисления и брали частные уроки».
Сверх всего этого, в последний год пребывания в корпусе
Кропоткин очень увлекся астрономией.
«Никогда не прекращающаяся жизнь вселенной, — писал он, —
которую я понимал как жизнь и развитие, стала для меня неисчис-
лимым источником поэтических наслаждений, и мало-помалу
философией моей жизни стало сознание единства человека с природой —
как одушевленной, так и неодушевленной».
Из этих признаний очевидно, что уже к окончанию корпуса
Кропоткин стал убежденным материалистом и приобрел серьезные по
знания в области естественных наук. У него создалась привычка
следить с увлечением за развитием науки. Все новое в понимании
вселенной поражало его, как свидетельство всемогущества
человеческой мысли.
Работы великих ученых в те годы впервые открыли, что теплота
и электричество суть лишь различные формы движения. В своих
исследованиях они, так сказать, прикоснулись к самым атомам и
молекулам. Менделеев открыл периодическую систему химических
элементов. Дарвин своим «Происхождением видов» совершил
полный переворот в биологических науках.
Любознательности Кропоткина не было предела
«Я работал в это время в Публичной библиотеке, — вспоминает
он, — ходил в Эрмитаж, изучал там картины, одну школу за
другой, или же посещал казенные ткацкие фабрики, литейные,