Маргарита Васильевна Алина, высокая, полная и черноволосая, работает медсестрой в той же больнице, где мама работает врачом. Я хорошо знаю Маргариту Васильевну, потому что она часто дежурит в вестибюле больницы и всегда пропускает меня к маме. А другие .дежурные сестры не пропускают. Они вызывают маму в вестибюль, и мне приходится ее подолгу ждать.
Мужа Маргариты Васильевны я вижу в первый раз. Он ниже ее, тоже полный, у него короткие, почти совсем седые волосы, которые почему-то кажутся мне очень жесткими. Я думаю, что если провести по его голове ладонью, то ощущение будет такое же, как если провести рукой по одежной щетке.
У мужа Маргариты Васильевны больное сердце, и поэтому он не на фронте. Сам он об этом не говорит. Это сказала мне мама сегодня утром, когда мы укладывали папино пальто в большую сетку.
Из-за этого больного сердца мне немного жаль мужа Маргариты Васильевны. Ведь он наверняка, как все, хочет на фронт, а его не пускают... И еще я благодарен ему за то, что он покупает папино пальто и нам не придется ходить с ним по толкучке, где его- могут просто отнять бандиты или жулики, как отняли однажды у нас с мамой папины брюки.
Сейчас Маргарита Васильевна разливает по тарелкам суп из настоящей белой лапши, и от этого супа на .всю комнату пахнет курицей. Куриный бульон и настоящую белую лапшу я тоже не ел страшно давно, наверно, больше года. В столовой, где я по талонам получаю три обеда, ни курицы, ни лапши не бывает. Там каждый день дают суп из черных галушек и на второе тоже черные галушки. Иногда мне удается получить две или три
лишние порции такого супа. Это тоже здорово. Тогда молено наесться досыта.
Мне уже давно казалось, что курица, белая лапша и настоящее сливочное масло были только до войны, а теперь их .ни у кого нет. Но вот я вижу, что у Алиных все это есть и даже столько, что они могут угостить нас с мамой.
Я стараюсь сдерживать себя, но все равно ем куриный суп торопливо и жадно, и мама укоризненно поглядывает на меня, хотя ничего и не говорит. От хлеба с маслом остался лишь маленький кусочек, и я все не ем его: берегу на закуску после супа.
Видимо, Маргарита Васильевна понимает это. Она неторопливо намазывает маслом еще два куска хлеба и кладет их возле моей и маминой тарелок. Я немедленно проглатываю остаток первого бутерброда и берусь за второй.
Муж Маргариты Васильевны наливает в рюмки вино из графинчика, чокается с мамой и со своей женой и выпивает рюмку до дна. Мама отпивает из своей рюмки лишь глоток и ставит ее обратно на стол.
— Что же это вы? — укоризненно говорит Алин.—Полагается обмыть...