А тот порхал, как мотылек, и — чудеса да и только! — ни один из сокрушительных ударов могучих Арслановых, кажется, не покалечил его всерьез. Им никак не удавалось по-настоящему припечатать китайчонка к асфальту, чтобы приступить к обработке ногами, и это, Лева видел, сильно нервировало братанов. Удивительное зрелище! Их кувалды со свистом рассекали воздух, они дружно, по-мясницки кхекали, сходились в круг и размыкались — и по-прежнему легкий китайчонок летал между ними, как пестрая молинка, уворачивающаяся от хлопающих ладоней. Наконец одному из братанов, Илхаму-старшему посчастливилось ухватить китайчонка за ворот куртки, приподнять, подцепив за локти, — и, пока он держал его на весу, помощники поочередно начали вколачивать в жертву тяжеленные плюхи, потом Илхам с брезгливой гримасой бросил обвисшего китайчонка на землю и средний брат Айхан для верности обрушил поверженному на череп брусок красного кирпича. Китайчонок затих, возможно, навсегда, а братья пустили по рукам пачку «Кэмела» и с облегчением задымили
Тут Илхам и заметил зазевавшегося Леву.
— Гляди-ка, — с усмешкой обратился к братанам, — кажись, Таракан приполз… Тебе чего, Таракаша? Нюхнуть хочешь?
— Ты же знаешь, уважаемый бек, — вежливо ответил Лева, — я не по этому делу.
— Тогда ступай, куда шел, — посоветовал Илхам. — Или дохлых китайцев не видел?
Лева побрел прочь, но вдруг бес толкнул его под руку и он совершил один из самых чудных поступков в своей жизни. Зная, что придется раскаиваться, вернулся к братанам.
— Продайте его, ребята, а?
Арслановы не удивились, они вообще ничему не удивлялись с тех пор, как прибыли в столицу.
— Сколько дашь? — спросил Илхам.
— Пятьсот рублей. Больше нету.
Илхам зычно гоготнул, и братья поддержали его сдержанным ржанием.
— Ты, Таракаша, мой тебе совет, думай иногда, чего говоришь, а то попадешь в беду. На нем куртка дороже стоит.
— Куртку можете забрать.
— Не наглей, Таракан, — предупредил азер и на всякий случай пнул лежащую тушку ногой. В китайчонке что-то жалобно чмокнуло, но он не шевельнулся.
— Зачем он тебе? — поинтересовался средний брат Айхан.
— Для коллекции. Я их коллекционирую. Китайцев, вьетнамцев и японцев.
— Он же жмурик, не видишь?
— Тем лучше, — глубокомысленно заметил Лева.
Поторговались еще немного и сошлись на том, что Лева отдает пятьсот рублей в задаток и еще сотню баксов принесет завтра. На слабый протест, что он, дескать, таких денег никогда в руках не держал, Илхам спокойно объяснил, что сделка уже состоялась и обратного хода не имеет.
— Законы ты знаешь, Таракаша.