Потом он сказал:
— Пусть никто и ничто не мешает мне работать. А когда картина будет кончена, я все скажу Каролине.
— Каролина не устроит скандала относительно развода? — спросила я.
Он ответил, что, вероятно, нет, но женщины иногда преподносят сюрпризы. Я сказала, что мне жаль причинять ей неприятность, но жизнь есть жизнь.
— Ты благоразумна, Эльза, — сказал он. — Каролина никогда не была благоразумной и никогда не будет. Дело в том, что она любит меня.
Я сказала, что вполне ее понимаю, но если она его любит, она должна думать о его счастье и не связывать его по рукам и ногам.
— Эти прекрасные изречения из современной литературы не решают жизненных вопросов, — сказал он. — Человек борется за свое счастье когтями и зубами — помни это.
— Но ведь мы цивилизованные люди, — возразила я.
Он засмеялся.
— Цивилизованные люди! Черта с два! Каролина с удовольствием вцепилась бы тебе в волосы.
Мы опять поехали в Олдербери. Положение осложнилось тем, что у Каролины появились подозрения. Мне это было крайне неприятно. Я всегда была противницей обмана и фальши. Я считала, что мы обязаны сказать ей все. Но Эмис не соглашался. Несмотря на любовь и уважение к Каролине, он совершенно не думал о моральной стороне дела. Он в творческом самозабвении писал картину, и ничто больше его не беспокоило. Мне не приходилось прежде видеть его в состоянии рабочего экстаза, и только теперь_я поняла, какой это громадный талант.
Но он ставил меня в крайне неудобное положение. Единственным честным выходом было бы сказать всю правду. Эмис просил не устраивать ни сцен, ни скандалов, до тех пор, пока он не кончит картину. Я сказала ему, что сцен не будет, так как у Каролины есть и достоинство и гордость.
— Я хочу вести себя открыто и честно, — говорила я.
— К черту твою честность, — отвечал Эмис. — Она мешает мне писать картину.
Наконец я не выдержала.
Каролина начала что-то говорить об их планах на осень. Я понимала, что, оставляя ее в неведении, мы поступаем слишком дурно. А, кроме того, меня сердили ее двусмысленные остроты. При этом она была так хитра, что придраться было просто невозможно. И тогда я сказала ей все..
Произошел взрыв. Эмис разозлился на меня, но все же признался, что я сказала правду.
Внешне Каролина держалась прекрасно, и я по глупости решила, что она очень легко восприняла неприятное для нее известие.
Я не видела, как она брала кониин. Я допускаю, что она взяла его для себя. Но я не очень верю этому. Мне кажется, она принадлежала к разряду тех ревнивых и властных женщин, которые не выпустят из рук то, что считают своей собственностью. И мне кажется: она решила, что скорее убьет Эмиса, чем отдаст его другой.