– Иди, иди и не думай! Если решил свести счеты с жизнью – не в мою смену. Мне дохляков не надо. Тем более ты еще и следователя-то не видел. А раз не видел, значит, и не знаешь, что тебя ждет. А вздернуться всегда успеешь. На тот свет все успевают, никто не опаздывал. А если и опаздывали, так были довольны. Иди и не думай.
И Павел брел, а что ему оставалось? В конце длинного коридора они подошли к одной из десятков одинаковых дверей. Старик скомандовал:
– Лицом к стене. Стоять!
Конвоир повернул ключ в замке. Он со скрежетом щелкнул. Камера, в которую Павла затолкнул надзиратель, оказалась небольшим складом. В углу возвышался желтый унитаз. Ржавая вода и моча тысяч арестантов заставили поменять «белый» цвет на «рыжий».
– Пока можешь оправиться.
Старик открыл большую створку. Павел оглянулся. Этот тюремщик вел себя слишком фривольно. Не боялся поворачиваться спиной к арестанту. Может, провоцировал, а может, и знал: никто на него не кинется. А если и кинется, куда бежать? До первого поста? До первой перекрытой решетки? Да и зачем бежать? На воле что ждет? Клюфт тяжело вздохнул. Он подошел к унитазу и, посмотрев еще раз на тюремщика, расстегнул ширинку. Старик подождал, пока Павел оправится. Он не спешил. Клюфт подошел к конвоиру с опущенной головой. Надзиратель участливым голосом сказал:
– Вот, бери тут матрас и подушку. И за мной.
Павел схватил серый матрас. Подушка оказалась маленькой и скомканной. Она больше напоминала половую тряпку или мешок для лука. Павел понял: больше всего на свете он мечтает прислониться к этой грязной бесформенной тряпке головой и заснуть на пару часов! Просто лечь и заснуть!
Они вновь вышли в коридор. Та же процедура. Старик вел его не спеша. Шаги эхом отдавались в мрачных стенах. Где-то вдалеке все также звучали и звучали голоса. Кто-то надрывно кричал. Навстречу несколько раз попались такие же бедолаги-арестанты, как Павел. Они тоже шли, низко опустив голову. За ними конвой. Павел видел узников тюрьмы лишь по ногам. Два раза попались обычные ботинки и один раз сапоги, причем хромовые. Явно прошли мимо какого-то офицера. Сапоги были начищены до блеска и сверкали. Клюфт это успел рассмотреть за пару секунд. Тюремщик провел его в самый конец длинного коридора. По лестнице они вновь поднялись на третий этаж. И вновь коридор, и бесконечные остановки возле решеток. Старик на ходу перекидывался репликами с коллегами-часовыми. Они шутили друг над другом. И шутки были какие-то тупые и пошлые. Да о чем могут шутить тюремщики? Наконец надзиратель остановил его возле камеры. Старик припал к дырке глазка, секунд пять он наблюдал, что творится внутри каземата. Затем поднял голову и тихо сказал Павлу: