Перед ним, закрытый белыми простынями, лежал статный молодой англичанин. Лаптев не видел его лица. Это можно сделать очень просто - сняв салфетку. Но можно ли заглянуть в душу пациента?
Андрей, занося руку со скальпелем, не знал, кому он должен вернуть зрение, не подозревал, что пути его и Бертона скрестятся на шатком мостике над бездонной пропастью.
А впрочем, если бы он и знал это, рука хирурга не дрогнула бы, и операция была бы безупречной, словно Лаптев оперировал совершенно постороннего, безразличного ему человека. Врач призван только спасать, - даже того, кто готов его убить.
Глава VI
БЕЗ РУЛЯ И ВЕЗ ВЕТРИЛ
Нет, Чарлз Бертон не соврал: он действительно родился в семье известного английского физиолога, профессора Кембриджского университета.
Отца Чарли помнил смутно.. Из детских воспоминаний всплывал огромный полутемный кабинет с шеренгой устрашающих скелетов вдоль стены, массивный письменный стол у окна, микроскоп, штативчики, банки с заспиртованными животными, а над всем этим - склоненная седая голова. Когда Чарли входил голова поднималась, морщины на лице Бертона-cтаршего разглаживались, и он встречал мальчика неизменным приветствием:
- Как поживаете, сын?
- Очень хорошо, папа.
- Вы уже позавтракали?
- Да, папа.
- А не хотите ли вы, чтобы я рассказал что-то интересное?
- Хочу, папа.
Отец брал Чарли на колени и начинал рассказывать про животных и насекомых, про гром и молнию, - каждый раз иное, очень интересно и подробно. Если бы эти лекции Чарли выслушал спустя несколько лет - они принесли бы ему большую пользу. Но в то время мальчик еще не умел подолгу сосредотачивать свое внимание на каком-то одном предмете. Он начинал вертеться, перебивал рассказ неуместными вопросами, и профессор умолкал. Он смотрел на Чарли грустным укоряющим взглядом, а тот чувствовал себя виновным неизвестно в чем.
- Вы хотите уйти, сын?
- Да, папа.
- Ну, так идите.
Чарли вихрем вылетал из кабинета. Он побаивался отца, так непохожего на других людей.
С матерью было гораздо привольнее и приятнее. Она просыпалась поздно, - часто Чарли даже будил ее, - и еще заспанная, розовая, в белой пене ночной сорочки, подхватывала сына, щекотала, целовала, громко смеялась. Ее всегда окружали молодые красивые мужчины, вокруг нее ежечазно звенели песни и смех, и только с появлением старого Бертона мать замолкала, блекла, становилась старше и скучней. Однако она умело избегала таких встреч.
Смерть отца не произвела на Чарли особого впечатления. Разбитый параличом, старый Бертон около года лежал неподвижно, молча. Чарли ежедневно, по обязанности, проведывал его и сникал под скорбным взглядом. Отец через силу шевелил сухими губами, желая сказать что-то очень важное, но так ни разу ничего и не сказал.