— Выходит, жил у вас Афанасий Мельник?
— Куда деваться? — вздохнула она. — Винюсь…
— А что скажете о Геннадии Печеркине?
— Они с Татьяной переночевали только одну ночь, Правду говорю!
— Допустим. Скандалили они с Мельником?
— Что вы! Выпивали честь честью.
— Зачем же Геннадий за нож хватался?
— За какой нож?..
— Ну вот… — Василий Тихонович откинулся на спинку стула. — Опять вы уговор нарушаете.
— Да истинный крест!..
— Не нужно, Клавдия Поликарповна. Послушайте, я прочитаю вам протокол допроса вашего дяди, потом племянника и его жены.
Коляскина внимательно выслушала показания своих родственников и серьезно сказала:
— Раз они все видели, значит, так оно и есть. Только меня в это время в квартире не было,
Наверное, за водкой бегала. Потому и вам не могла про то сказать.
— В этих же протоколах написано, что вы в тот вечер решили вместе со всеми ехать в Свердловск, — строго заговорил Моисеенко, перечитывая бумаги, привезенные Саломахиным. — И ездили. Чем была вызвана ваша поездка?
— Давно не бывала, да и Афанасий просил пособить ему железо с шифером купить. Вот и поехала…
Коляскина без оговорок не принимала ни одного опровержения своих первоначальных показаний. Саломахин и Моисеенко выкладывали одно свидетельское показание за другим, теснили Коляскину шаг за шагом и, наконец услышали от нее последнее: была с Мельником в Соколовке.
— Татьяна Печеркина заявила, что вы в то утро собирались уехать вместе с Мельником. Почему вы изменили свое решение?
— Буран поднялся, — ответила она. — Я и подумала с какой стати я буду мотаться за этим железом?.. Лучше поеду обратно.
— Проводили, значит?
— Проводили.
— До поезда?
— До поезда.
— Странно, — Саломахин долго молчал. Наконец сообщил ей:-А здесь его нашли убитым, Клавдия Поликарповна…
— Где нашли? — испуганно спросила она.
— Недалеко от той самой станции, до которой вы проводили его. Вот нам и непонятно, как вы его провожали, — не скрывая раздражения, сказал Моисеенко.
— Неправда это! — возразила она нервно.
— Как же неправда? А ремешок, которым его за руку оттащили в сторону от соколовской дороги?
— Смеетесь вы надо мной. И что вам от меня надо?!
— Только одно: быть откровенной до конца.
— Ничего я про это не знаю!..