Но судьба не уготовила последнему царю из династии Романовых столь безоблачное существование или столь завидную роль. Он родился русским, а не англичанином и стал не конституционным монархом, а царем-самодержцем, который правил многомиллионным народом, населяющим обширную территорию. Оказавшись на троне, он столкнулся с двумя несчастьями: неизлечимой болезнью сына и неминуемым распадом великой державы. С рождением наследника оба эти несчастья тесно переплелись. Хотя император занимал самое высокое положение в явно отжившей свой век системе, это отнюдь не означало, что конец царской России был предопределен. Возможность приспособить самодержавие к современным условиям существовала. Но как назло, Судьба породила гемофилию и Распутина. От этого удара ни Николай, ни царская Россия оправиться не сумели.
Трагедия Николая II, по сути, состояла в том, что он родился не в свое время. Получив образование, необходимое для того, чтобы стать монархом XIX века, и обладая характером, какой подобает английскому королю, он жил и царствовал в России XX века. Мир, который был понятен ему, рушился. События чередовались слишком быстро, на смену одной идее приходила другая, еще более радикальная. Гигантской бурей, которая пронеслась над Россией, смело и царя, и всех, кого он любил. До самого конца он делал все, что было в его силах. Для жены и детей это было очень много. Для России - недостаточно.
Человек, который весьма смутно представляет себе масштабы надвигающейся бури и все-таки сохраняет присутствие духа, стремясь исполнить свой долг - явление весьма характерное для нынешнего столетия. Возможно, именно поэтому нам легче понять испытания, выпавшие на долю Николая II, и его личные качества. В прежние времена, когда в мире царил порядок, а хаос обычно возникал в результате чей-то человеческой слабости или глупости, ответственность за войну или революцию можно было возложить на того или иного правителя. Но две мировые войны, кризис и десятилетия ядерного противостояния научили нас многому, в том числе терпимости. Мы поняли, что существуют силы, которыми никто, будь то царь или президент, не в состоянии управлять. [(Нельзя не согласиться с этим. Ведь, по словам В.К.Александра Михайловича, "трон Романовых пал не под напором предтеч советов или юношей бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных званий, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших щедротами империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами. Но было напрасным трудом угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу российского дворянства, и оппозиционным бюpократам, воспитанным в русских университетах".)] Мы также произвели переоценку многих ценностей. Перед лицом событий, о которых имеем весьма нечеткой представление, и не зная, куда идти, мы придаем больше значения намерениям и стараниям. Мы можем проиграть и, как правило, проигрываем, и все же должны прилагать все усилия для достижения поставленной цели. Такова мораль двадцатого столетия.