...Колени дрожали. Гул прекратился.
***
...Высокие, тяжелые двери мавзолея были плотно закрыты. Лицо атлетического роста часового в парадной форме вот уже сколько времени было неподвижно.
Очередь посетителей, как хвост дракона, вилась вокруг мавзолея. Промерзшие, усталые люди раздраженно ворчали.
- Можно подумать, там досыта накормят... - с нервным смешком сказал кто-то впереди.
- Да открывайте же... перерыв бывает в магазине, или, там, в гастрономе... А он что делает во время перерыва?!. Не обедает же?..
...Лицо часового было непроницаемо... он и глазом не моргнул. Казалось, солдат вытесан из эбонита.
...Еще через некоторое время кто-то вышел из очереди, подошел к часовому, встал прямо напротив него, упер руки в бока:
- Эй... ты что, глухой?!. Не видишь, сколько народа собралось?.. Не видишь, что бедняги уже посинели от холода?.. Есть в тебе хоть капля человечности?.. Слышишь, даже слова похожи: челове-к, челове-чность...
Потом вдруг почему-то люди подхватили эбонитового часового на руки и криками потащили куда-то вниз...
Вокруг мавзолея опустело...
... Подняв воротник пальто, он подошел к дверям мавзолея, ухватился двумя руками за бронзовую ручку и потянул на себя.
Двери были закрыты изнутри. Оттуда доносился чей-то шепот.
...Он прижал лицо к щели между створками и заглянул внутрь...
В мавзолее горели свечи, какие-то люди в долгополых белых одеяниях медленно прохаживались, о чем-то тихо переговариваясь... Слышался странный запах дыма...
А потом чей-то глаз приник к той же щели с другой стороны и посмотрел прямо на него, из-за двери послышался жаркий шепот:
- Пришел наконец-таки...
...Потом что-то заскрипело, звякнуло по ту сторону, и створки дверей тяжело приоткрылись...
...Человек с длинной, седой бородой в высокой накрахмаленной белой шапке - священник Иосиф, впустил его внутрь и, набросив тяжелый железный крюк, запер дверь.
Как этот оказался здесь, - мгновенно пронеслось в его голове, - ведь он там... у елок... в морозной Москве...
- Проходи, - сказал священник, свернув куда-то вправо.
...В огромном полутемном зале с мраморными колоннами толпились люди. Они, как в музее, прохаживались вдоль стен, что-то рассматривали, полушепотом переговаривались друг с другом...
Иосиф подвел его к прозрачной коробке, стоявшей на бронзовом пьедестале в самом центре, перекрестившись, сложил руки под животом.
...Полумрак не позволял ему разглядеть лицо лежащего в коробке. Не решаясь наклониться и посмотреть внимательней, он молча заложил руки за спину.
Иосиф, немного постояв, вновь осенил себя крестом и с легким поклоном отошел куда-то в сторону.