— Порядок! Порядок в суде!
Когда шепот стихает, адвокат защиты выпрямляется.
— Откуда вы знаете семью Блейков, Джек?
— Айсис… — Джек делает короткую паузу, раздумывая, — знакомая. Из школы.
— Я хотел бы представить вещественное доказательство, — Пирсон подходит, держа в руках диктофон, и кладет его на стол. — Здесь записанный разговор с директором школы, мистером Эвансом, который подтверждает, что вы с Айсис враждовали в школе, откалывая нелепые выходки за несколько месяцев до этого события. Вы не были друзьями. Согласно словам Эванса, все было совсем наоборот. Так почему вы приехали к ней домой? Хотели причинить ей вред?
— Возражение! — кричит Блонди. — Ваша честь, какое отношение это имеет к делу?
— Принято, — вздыхает судья Диего. — Пирсон, постарайтесь придерживаться темы.
— Нет необходимости, — кивает адвокат. — Защита удаляется, Ваша честь.
Джек смотрит на меня. Если я напрягусь достаточно сильно, чтобы обкакаться, то едва смогу различить крошечный кусочек беспокойства в его глазах. Присяжные недоверчиво поглядывают на Джека.
Блонди допрашивает Джека в более позитивном русле, подчеркивая, что Джек сразу же позвонил 911, когда нашел меня, и каким смелым он должен был быть, чтобы противостоять взрослому, разъяренному мужчине. Джек не обращает на это внимания, но я вижу, что она пытается сделать — разрисовать его в благожелательном, героическом свете. И это работает. Умеренно. В любом случае, присяжные больше не смотрят на него так, словно у него три головы.
Джек возвращается. Его кулаки сжаты на коленях, и он выглядит бледнее.
— Ты… ты в порядке? — неуверенно произношу я. — Я имею в виду, кроме того факта, что у тебя на шее огромная, высокомерная опухоль, которую ты называешь головой.
— Я в порядке, — мягко отвечает он. И это наносит мне удар.
— Я, эм, не это имела в виду. Ну, то, с опухолью. У меня просто инстинкт — быть вредной с тобой.
Фрагмент кривоватой усмешки появляется на его губах.
— Я знаю.
А затем вызывают Лео. И адвокат защиты ловко выстраивает свою позицию: Лео воевал во Вьетнаме тридцать лет назад, и там бедняжка получил травму головы, и армейский психиатр поставил ему диагноз «ПТСР». И с каждой маленькой, поверхностной историей ярость в моих кишках разгорается все жарче и жарче. Благодаря этому мой желудок хочет эвакуировать обед на его обувь. Но я ничего не могу с этим поделать. Мне даже не позволят дать показания из-за травмы головы. Я беспомощна. А быть беспомощной — это самая худшая вещь в известной нам вселенной.
— Верно, что ранее в этот же день вы получили звонок от миссис Блейк с просьбой навестить ее дома? — спрашивает Пирсон. Лео поправляет свой гипс и с притворно-серьезным лицом кивает: