– И он меня сразу послушает!
– Послушает.
– Бред какой-то.
– Не бред, а спасение души. Иди давай, не тушуйся. Потом мне спасибо скажешь.
– А если не пройду?
– Попадешь в ад! – пообещал Гамигин. За разговором Никита не заметил, как они подошли обратно к скамейке. – Значит, ты готов?
– Ну вы же все равно не отвяжетесь...
– Разговорчики! Спасение души – это тебе не шутки, если не уверен, лучше сразу откажись.
– И попадешь в ад! – предостерег маленький, чтобы Никита не вздумал отказываться.
– Ладно-ладно. – Никиту не очень-то волновало, куда он там попадет, но надо же было что-то делать, просто чтоб не сойти с ума от новости: он умер. Надо было чем-то заниматься, а не бродить по двору, пытаясь осознать случившееся.
– Хорошо, – смягчился Гамигин. – Что там на нем есть, кроме крыши? – Вопрос был адресован мелкому.
Мелкий запрыгнул на лавочку, достал откуда-то маленький пружинный блокнот и залистал:
– Не так уж чист для своего возраста... Ой! О-ой! Парень, да ты...
– Что? – Никита даже занервничал и сам начал припоминать, что он такого нагрешить успел за тринадцать-то лет. Ничего серьезного, правда-правда. Но мелкий был очень недоволен.
– Ты в курсе, что на тебе одна смерть?
– Откуда?! Я никого не...
– Не убийство, а именно смерть. Не от твоей руки, но по твоей вине, понимаешь?
– Нет. Хоть намекни. Кто? Когда?
Мелкий опять залистал блокнот:
– А, пардон, это не твое.
– Ну вот, а ты...
– Это матери. И на твоей странице, так что расплачиваться все равно тебе.
– Не понял?
– По ее вине кое-кто умер. И поплатиться за это должен ты. Потому и уходишь так рано...
– Как это – я? Как это «по ее вине?!» Ты что, вообще, городишь?!
– Покачай мне еще права! – встрял Гамигин. Маленький сохранял беспристрастное выражение физиономии исполнительного секретаря:
– Не бузи, парень, так бывает. Она нечаянно. Не подумала, наломала дров, а человек из-за нее... В общем, расплатиться должны ее дети.
– Почему?
– Так бывает. Мы часто платим за грехи родителей, а то и бабушек. Что такого-то?
– Ничего. Делать-то что?
– Чтобы спасти душу, ты пройдешь три испытания, – объявил Гамигин.
– Вернешься в те дни, когда это произошло, и кое-что исправишь, – добавил мелкий.
– В те дни? Когда мать накосячила, что ли?
– Да, если тебе так понятнее.
– А почему три? Чувак вроде один умер?
– Чувак, как ты говоришь, умер один, а подвели его к этому три поступка.
– Три греха, – уточнил мелкий.
– Да. Приходи, когда будешь готов.
– Я готов!
– Не-ет. Ты слишком спонтанно решил: «Готов» – и все. Приходи, когда действительно будешь готов. Мы ждем тебя на крыше.