Фильм тревожил Марка. Не то чтобы это был традиционный фильм ужасов – наоборот, легкая эпическая драма с комедийными оттенками, – но зловещий образ мрачного дома вселял страх. Где-то в середине фильма внутреннее убранство дома полностью переменилось, и это было совсем неплохо. Светлые стены и современная мебель выглядели фальшивыми, искусственными, что помогло Марку отделить дом из кино от своего собственного.
А его отцу фильм очень нравился.
Марк еще в глубоком детстве чувствовал, что его родители не такие, как все. Они не поддерживали тесных контактов с обитателями соседних ранчо, живущих в городке Драй-Ривер, общаясь только с Биллингсом, работником отца, да со старинными друзьями и родственниками, изредка приезжавшими с Востока. Даже когда Марк пошел в школу и у него появились свои друзья, его не покидало ощущение, что родители этого не одобряют, что, будь их воля, они не пускали бы в дом никого постороннего, – а друзья Марка не имели ничего против этого, поскольку дом внушал им ужас. В конце концов дело кончилось тем, что Марк почти все детство провел в домах чужих людей, выдумав себе несуществующую семью, о которой он рассказывал знакомым, частенько прибегая к откровенной лжи, чтобы представить своих родителей более нормальными. Со временем его личная мифология расширилась, включив в себя Кристину.
Пожалуй, именно четко установленный уклад жизни их семьи впервые заставил Марка задуматься о том, чтобы уйти из дома. Отец каждое утро заставлял детей завтракать ровно в шесть часов, каждый вечер они ужинали также ровно в шесть, за столом все неизменно сидели на строго определенных местах, спать дети ложились ровно в девять вечера, а перед сном по часу сидели каждый в своей комнате, читая молитвы. Марк знал, что другие родители так не делают. Конечно, и другие люди читали молитвы и ели вместе, и все же они не втискивали свою жизнь в такие строгие рамки.
И они не лупили своих детей, когда те из-за какой-либо мелкой оплошности или просчета опаздывали на секунду-другую на один из ритуалов.
Как лупили Марка и его сестру их родители.
И все же это была его семья. И он ни в коем случае не должен был покидать Кристину. Он был ей нужен. Он принимал на себя удары, которые в противном случае достались бы ей. И не позволял ей смиряться с безумием родителей, по возможности сохраняя ее связь с реальным миром.
И тут произошло это.
Даже по прошествии такого времени при воспоминании об этом у Марка мурашки пробежали по коже.
Это случилось в воскресенье, во второй половине дня. В самый разгар лета. В сезон муссонов. Кристина и родители уехали в город, и Марк остался дома один. Биллингс был в курятнике, кормил цыплят. Марк не любил находиться дома один, даже несмотря на то, что он прожил здесь всю свою жизнь, и до сих пор ему успешно удавалось увиливать от этой неприятной ситуации. Он не оставался дома один с тех пор, когда в пятилетнем возрасте заблудился в лабиринте коридоров и комнат. Отец тогда обнаружил его рыдающим в темном коридоре, казалось, не имевшем конца.