Он продолжал пятиться, не отрывая взгляда от девочки.
– Я этого хочу, – настаивала та. – Хочу этого прямо сейчас!
– Нет.
– Я хочу, чтобы ты трахнул меня в задницу.
– Нет! – решительно ответил Марк.
– Твой отец это делает. – Оглянувшись, девочка улыбнулась, и ее улыбка была полна пороком, растлением, выходящим далеко за рамки просто секса, аморальной извращенностью, для которой происходящее было лишь наиболее простым и самым очевидным проявлением. – Он причиняет мне боль.
Марк бросился бежать. Развернувшись, он взмыл вверх по лестнице к себе в комнату, а у него за спиной звучал презрительный смех девочки. Тихие звуки многократно усиливались, отражаясь от стен темного коридора.
Марк осмелился покинуть свою комнату только тогда, когда родители вернулись домой и Кристина, постучав в дверь, попросила его помочь разгрузить из машины сумки с продуктами.
После всего этого Марк смог подключиться к Силам. Наверное, они были рядом все время, и он объяснял их воздействие на низком уровне тому страху и ужасу, который вселял в него дом, однако встреча с дочерью Биллингса явилась своеобразным стартером, запустившим этот мощный двигатель. На самом деле для Марка Силы были все равно что шестым чувством, и ему даже не приходилось концентрировать свое внимание, чтобы воспользоваться ими. Подобно зрению, слуху, обонянию, осязанию и вкусу, это был физический отклик на людей, места и предметы, который он ощущал, естественная частица его, обеспечивающая ввод данных, а головной мозг их принимал и обрабатывал.
Теперь Марк отчетливо чувствовал порочность дома, своих родителей, и понимал, что рано или поздно ему придется отсюда бежать. Он здесь чужой, ему здесь не место, и или он отвергнет дом, или дом отвергнет его самого.
У Марка не было никакого желания оставаться здесь, чтобы узнать, чем все закончится, когда это произойдет.
От Биллингса никаких сигналов он не получал – работник оставался белым пятном, и Марка это пугало. Они с Биллингсом всегда великолепно ладили друг с другом, работник был для него все равно что родным дядей, однако отныне всякий раз, увидев его, Марк вспоминал его дочь, и те черты, которые прежде делали Биллингса таким добрым и заботливым, теперь казались лживыми и фальшивыми, и Марк старался держаться от него подальше.
Похоже, его родители что-то заподозрили, похоже, они почувствовали новообретенные Силы, и их отношение к сыну изменилось. Не кардинально, но в мелочах. От Марка по-прежнему требовали строго придерживаться установленных отцом правил, в определенное время находиться в определенном месте и совершать определенные действия, однако теперь появилась некоторая осторожность, эмоциональное дистанцирование, и хотя по отношению к Кристине их поведение не изменилось, у Марка крепло ощущение, что родители не станут возражать, если