– Сейчас мы это дело поправим.
Мать помазала локти сына водой, достала рукавицы и занялась крапивой. Сама могилка была ухоженной. Конечно, Августина выбиралась сюда теперь не так часто, как Маша. С тех пор как устроилась в детский дом, времени не хватало. Теперь они с подругой и встречались-то больше здесь, на кладбище.
Кончилась обедня, народ вышел из церкви и разошелся по кладбищу. Подошли Маша с Сережей. Подруги обнялись. Дети же, как всегда, поначалу вели себя немного стесненно, успели отвыкнуть друг от друга.
Сережа был похож на мать – такое же немного робкое приветливое лицо, улыбка совсем Машина, только, пожалуй, лоб и брови – Митины. Но, чтобы сделать приятное подруге, Августина заметила:
– Вылитый отец.
Маша вздохнула. После литургии она всегда выглядела умиротворенной и светло-задумчивой. Она согласно кивнула.
– А твой Владислав похож сразу на трех, знаешь? И нисколько на тебя!
– Так уж и нисколько?
– Вовсе! – подтвердила Маша, не без умиления глядя на круглолицего племянника. Она знала, что поцеловать себя тот не даст, и с чувством потрясла его крепкую ладошку. – Вот какой гриб-боровичок! Губы и глаза, безусловно, Алешины. И в то же время есть что-то Володино. Не находишь?
Августина пожала плечами. Она замечала что-то такое, но ей хотелось, чтобы ее наблюдения подтвердила Маша.
– Алешка ведь с Володей очень похожи, – продолжала Маша. – А вот фигура – Артемкина. И даже в повадке проглядывает что-то.
– Вознесенский, – согласилась Августина.
Подруги достали помин – сваренные вкрутую яйца, соль, хлеб с маслом. Поели.
Прямо напротив Августины стоял просторный деревянный дом причта. Здесь жили кладбищенский батюшка с семьей и молодой псаломщик, женой которого была Арина, старшая дочь отца Федора. Та самая Ариша, вместе с которой Асе довелось пережить закобякинский кошмар – ночное вторжение банды, злосчастный молебен, кровь, слезы. И теперь, встречая Августину в городе, Ариша делала вид, что не узнает ее. А сегодня, когда они с Владиком проходили мимо крыльца кладбищенского дома, Арина демонстративно на ее «здрасьте» повернулась и захлопнула дверь.
Теперь Августина сидела на низенькой лавочке как раз напротив окон Арины и видела, как за окном кто-то стоит и наблюдает.
– За что она злится на меня? – спросила Машу.
– Кто?
– Твоя золовка. Вот, смотри, сейчас занавески задернет.
Не успела Маша повернуть голову – ситцевые занавески в комнате задвинули.
– Чушь какая-то. Что я ей сделала?
– Инночка, не бери в голову. Ты же знаешь, как погиб отец Федор. Его расстреляли красные.
– Но я-то здесь при чем? Алексей не принимал в этом участия.