Падало диких зверей перед охотником в прах;
Но предавался герой добровольно влюбленной Авроре;
[50]Мудрая сходит к нему, старец покинут супруг.
Часто под сенью дубов Венере и сыну Киниры
[51]Брачное ложе двоим стлала любая трава.
Так и Энид
[52] запылал к Аталанте Мэнальской, залогом
Страсти полег перед ней содранной шкурою вепрь.
Ныне впервые и мы в толпе замешаемся этой;
Если Венеру забыть, жалок и беден твой лес.
Я за тобою пойду, меня не встревожат глухие
Скалы, меня не спугнет вепря направленный клык.
Двух океанов валы враждуя под Истм подступают,
Узкой полоске земли оба те моря звучат.
Там с тобой в Трезен поселюсь, Питтеево царство,
[53]Уж и теперь он милей родины Федры душе.
Временем нет, и подолгу не будет Нептунова сына,
[54]И Пирифоя
[55] уста нежные держат его;
И предпочтен уж царем, – зачем отрекаться от правды? —
Федре жене Пирифой, и Пирифой же тебе.
Да и не этим одним наносит он нам оскорбленье,
В более важных делах оба поруганы мы.
Брату разбив моему тяжелой дубиною кости,
[56]Кинул он наземь; сестру бросил в добычу зверям.
Первой в сраженьи была среди боевых амазонок
[57]Та, что тебя родила, сына достойная мать.
Где же, ты спросишь, она? Мечом убита Тезея,
[58]Даже залогом таким мать не спаслась от беды.
И не женою была, ей брачный не теплился факел…
А для чего? Чтоб царем сын незаконный не стал.
Братьев прибавил тебе от меня, но рождения всех их
Сам был причиной Тезей, верь мне, нее, Гипполит.
О, когда бы тебе зловредные, чудный красавец,
В самое время родов дети погибли мои!
Что же, теперь уважай родителя нежного ложе,
Хоть избегает тебя и отрекается въявь!
Пасынок, к мачехе ты не бойся подняться на ложе,
Не устрашай-же души страхом названий пустых!
Святость старинная та, – нет места ей в будущем веке,
В сельской державе
[59] ее только Сатурн наблюдал.
Вышний Юпитер святым наслаждение каждое сделал;
Взявши сестру за себя, все разрешил он и нам.
Крепкою цепью лишь то родство людей сочетает,
Коему узы сама матерь Венера сплела.
Трудно ли так? Лишь страсть затаи и молися Венере, —
Каждый проступок прикрыть именем можно родства.
Пусть и заметят меж нас объятья – обоих похвалят,
Скажут: хоть мачеха, все пасынку сердцем близка.
Ведь не во мраке тебе отмывать у сурового мужа
Двери, или в обман зоркого стража вводить.
Как мы жили в одном жилище, и будем мы жить так,
Явно меня целовал, явно целуй и теперь.
И безопасно со мной ты славу заслужишь виною,
Пусть хоть на ложе моем даже заметят тебя.
Только сомненья оставь, союз заключи поскорее!
Бог, беспощадный ко мне, милостив будет к тебе.
Низостью я не почту тебя умолять с униженьем.