Он по своей простоте раны мои обнажал.
Горе, где верность твоя? Где клятвы законного брака?
Факел, не смертного ль ты больше достоин костра?
Я не украдкой с тобой спозналась, стояла при нашем
Браке Юнона и сам в светлых гирляндах Гимен.
Нет, не Юнона, не ты, Гимен, – Ериния злая,
Кровью пылая, несла факел несчастливый мне.
Что же до Миниев мне и что до Тритоновой барки?
Что и тебе до моей родины, Тифис моряк?
Здесь не рождалось овцы, сверкающей в золоте шерсти,
Не престарелый Эет правил Лемносом моим.
Прежде надеялась я, – то злая судьба увлекала, —
Войско чужое прогнать, женщина женской рукой.
Слишком Лемнийки сильны мужей побеждать ненавистных,
Только такого бойца я – б остеречься должна.
Как увидала тебя, под кровлю впустила и в сердце;
Два пролетело у нас лета и две же зимы.
Третья жатва была, когда, паруса распуская,
С горьким рыданьем ты мне речи такие держал:
«Срок, Гипсипила, отплыть; но если судьба воротиться,
Мужем твоим ухожу, мужем и буду твоим;
Что ж ты от нас понесла и в чреве скрываешь тяжелом,
Пусть живет, и ему оба родители мы».
Молвил, и слезы ручьем по лживым катились ланитам.
Помню я – ты досказать речи прощальной не смог.
За моряками вослед последним вступаешь на Арго,
«И полетели; надул ветер твои паруса.
Синие волны корабль разгребает беглым движеньем.
На берег ты, на волну я устремляю глаза.
Башня, открыта кругом, смотрела в широкое море;
В башню бегу, и лицо влажно от плача, и грудь.
В море сквозь слезы гляжу и, страстной покорные мысли,
Дальше привычной меты взоры следят за тобой.
Сколько невинных молитв и надежд, сменявшихся страхом!..
Ныне, когда ты спасен, вновь возносить ли мольбы?
Да, мольбы вознесу, а Медею молитвы покроют?
Сердце болит, и в груди бьется и гнев, и любовь.
Жертвы ль во храмы нести, живым теряя Язона?
Иль на мою же беду бедная жертва падет?
Много мне было тревог, всегда трепетала я сердцем,
Чтоб от Аргосских твердынь не взял невестки отец.
Страшен Аргос нам был, но варварка мне повредила,
И неожиданный враг рану наносит мне в грудь.
Не красотою мила, не заслугами: ведает песни
И собирает серпом с пагубных жатв заклятым.
С бега луну низводить в борьбе тяжелой Медея
Ищет, и мрачною тьмой Солнца скрывает коней,
Воды сжимает уздой и рек порывает теченье,
Двигает с места леса и оживляет скалу,
Бродит она по гробам, без пояса, косы раскинув,
И набирает костей с теплого пепла костров;
Издалека заклянет, из воска изваявши образ,
Тонкой иглою печаль в бедное сердце вонзит;
И уж не ведаю, что еще… Но злой ли травою, —
Нравами и красотой надо любовь добывать.
Ты ль обнимаешь ее и, в спальне одной оставаясь,