В мраморном храме стоит изваянье святое Сихея,
В темную скрыто листву и в белоснежную шерсть.
Здесь, мне помстилось, меня четырежды голос знакомый
Кликал и томным звучал звуком: «Элисса, приди»!
[78]Медлить не стану, – иду, иду, мой суженый милый,
Здесь задержало меня нашей сознанье вины.
Сжалься над слабой душой! коварный смутил обольститель,
И ненавистность вины он умаляет моей.
Мать – богиня, отец престарелый – отрадное бремя
Сына – надежду дают ложа законного мне.
Если судьба согрешить, причина ошибки почтенна:
Верность прибавь, – и ни в чем жалкого нет уж греха.
Так до последнего дня и крайние жизни пределы
Тот же преследует рок с прежним упорством своим.
Пал мой супруг – у родных алтарей закланная жертва,
И за злодейство свое взял все сокровища брат.
Я убегаю, и прах супруга, и родину бросив,
И по суровым путям гонится враг по следам.
Чуждой достигнув страны, от брата избавясь, от моря,
Отданный ныне тебе берег купила тут я,
Город поставила здесь и широко раздвинула стены,
Всем порубежным местам ненависть, зависть и страх.
Вспыхнули войны. Войной чужестранную женщину мучат,
Чуть лишь оплот создала нового города я.
Многим была по душе, и много, сходяся, просили
Уж и не знаю кого в брачном чертоге принять.
Что же ты медлишь в цепях предать нас Гетульскому Ярбе?
[79]Руки свои и сама я бы тебе предала.
Есть и брат, – у него могла б нечестивые руки
Кровь и моя оросить, вслед за супругом моим.
Только богов и святыни оставь: не бесчесть их руками,
Верь – неугоден богам от нечестивых почет.
Если чтителем им, изъятым из пламени, будешь,
Каяться будут они, что от пожара бегли.
Может быть, тяжкой меня, жестокий злодей, покидаешь,
И уже часть твоего тела скрывает мое.
Матери смерть разделит тогда и несчастный ребенок,
И нарождённого ты-ж будешь виной похорон;
С матерью вместе своей и брат у Юла погибнет,
Сплетшихся вместе двоих гибель одна унесет.
Бог повелел отплывать, – ах, лучше б пристать не позволил,
И не вступала нога Тевкрская
[80] на берег наш!
Видно, что бог вас ведет, удручаемых злобною бурей,
Видно же в грозных волнах бог вас так долго кружит!
Даже к Пергаму возврат такой бы не стоил тревоги,
Если-б стоял он таким, как и при Гекторе был.
Не на родной Симоис – на Тибрские волны стремишься.
Пусть на желанный сойдешь берег, – все будешь чужой.
Все таится та даль, от твоих кораблей ускользая;
Старцем едва доплывешь к обетованной земле.
Лучше с народом моим прими, позабывши коварство,
Груды свезенных сюда Пигмалиона
[81] богатств.
Перенеси Илион счастливее в город Тирийский
И заступи нам царя с скиптром священным в руках.